"Андрей Столяров. Наступает мезозой" - читать интересную книгу автора

пожевывая мягкие губы, всматривался в прозрачную, чуть зеленоватую среду
"океана", менял освещение реостатом, подкручивал сведенные окуляры, заметил
в конце концов, что надо, конечно, ставить вам более мощную технику:
подавайте заявку, попробуем заказать фазовоконтрастный разверточный блок,
есть такие, "Цейсс" до сих пор производит очень приличную аппаратуру;
потянул к себе лист чистой бумаги, забросал его, будто курица, ворохом
бессмысленных закорючек, сомкнул их в странные схемы - это был его способ
думать, а потом высказался в том духе, что нет, жизнью это, пожалуй,
называть преждевременно; продвижение налицо, можно хоть завтра писать
авторскую монографию, однако до подлинно белковых образований дистанция
здесь ещё колоссальная; вообще нет уверенности, что это именно тот путь,
которым шла жизнь на Земле; вполне возможно, что вы нащупали нечто
принципиально иное...

- Жизнь не обязательно должна иметь белковую форму, - запальчиво
возразил он.

Бизон, удивившись горячности, поднял мохнатые брови.

- Лет пять назад такие слова грозили бы вам огромными неприятностями. К
счастью, эти пять лет уже позади. А насчет жизни, знаете, чем больше я
занимаюсь теоретической биологией, тем сильней у меня ощущение, что именно
феномен жизни нам не подвластен. Есть в ней что-то, что находится за
пределами нашего разума. Изучать мы её можем сколько угодно, а вот
экспериментально создать - это нечто иное. Здесь вам потребуется помощь
Бога, если, конечно, он пустит вас в свои тайные мастерские. Или помощь
дьявола, который любит играть в такие игрушки...

- Значит, кто-то из них мне поможет, - сказал он.

- Вы так думаете?

- Я в этом совершенно уверен!

Бизон остановился в дверях и как бы даже стал ниже ростом. Он походил
на лешего, который для чего-то напялил белый халат.

Глаза его стеклянно блеснули.

- Я только боюсь, что это будет не Бог, - сказал он.

Бог - не Бог, дьявол - не дьявол; у него не было времени разбираться в
этих метафизических хитросплетениях. Теория познания его никогда особенно не
интересовала. Хватало и тех заморочек, что за последнее время обрушивались
на кафедру. Все как будто в одночасье посходили с ума. Демократы, рыночники,
либералы, коммунисты, аграрии; даже вылезшие откуда-то - трудно было в это
поверить - фашисты; плановая социалистическая экономика, свободная
экономика, кейнсианство; какой-то монетаризм, административно-хозяйственные
методы управления... Все это спутывалось в клубок, не имеющий ни конца не
начала, наслаивалось друг на друга и раздражало своей явной