"Андрей Столяров. Наступает мезозой" - читать интересную книгу авторарелигиозное воспитание...
- Боитесь геенны? - Не то чтоб буквально, но время от времени какой-то озноб прохватывает. Думаешь иногда, а может быть, ладно, бог с ней, с наукой. - Значит, это сделает кто-то другой, - сказал он. - Здесь я вас понимаю... - Грегори неторопливо кивнул. И вдруг обернулся к аквариуму, где коацерваты продолжали свой странный танец. У него даже брови закостенели. - Пойдемте отсюда, Николас. Мне почему-то кажется, что оно на меня смотрит... И тем не менее, это опять был тупик. Как когда-то с белковыми нитями, которые возникали из "океана". Танец сонных коацерватов длился уже целых пять месяцев, и за все это время никаких изменений в аквариуме не происходило. Студенистые комочки все также циркулировали от дна к поверхности: прилипали, немного вздувались, глотали искусственную сернистую атмосферу, снова погружались, чиркали по "крахмалу", подпрыгивали, - и весь развитию они не выказывали, размеры оставались такими же, и точно такими же оставались их рыхло-шарообразные очертания. Внутренние структуры, на что он в тайне надеялся, не образовывались. И даже количество их сохранялось по-прежнему неизменным. Девятнадцать полупрозрачных комочков кружились в зеленоватой воде. Развитие прекратилось. Жизнь, по-видимому, исчерпала первоначальный эволюционный потенциал. В среде установилось некое равновесие, "ледниковый период", межвременное биологическое оцепенение. Правда, он, кажется, уже начинал понимать, в чем тут дело. Жизнь - это не просто мерцание, разгорающееся в темном пустом пространстве. Жизнь - это взрыв, катаклизм, рождающий из пустоты странное нечто. Ни с того ни с сего она, по-видимому, не возникает. После "Бажены" необходим был, скорее всего, некий новый толчок. Однако какой - радиация, магнитный удар, резкая смена температуры? Выбор средств был слишком велик, чтобы остановиться на чем-то конкретном. Он боялся каким-нибудь неосторожным воздействием загубить уникальный эксперимент. Один к ста миллиардам; такой удачи у него больше не будет. Слишком свежа ещё была память о мертвенной, дряблой, зловещей, внезапной коричневатости - той, которая появилась, когда он попытался извлечь одиночный коацерват. Нет уж, пусть лучше все остается по-прежнему. Ничего не менять, не подстегивать жизнь искусственными раздражителями. У него нет права даже на одну-единственную ошибку. И вместе с тем он чувствовал, что ему катастрофически не хватает времени. Если пересчитывать на естественную эволюцию, то пять месяцев это не просто длинный, а невероятно длинный для развития срок. Соответствует он, вероятно, целому |
|
|