"Вячеслав Шторм. Глори и Ко" - читать интересную книгу автора

- А вот так, мил человек. Точно кто выметает ее каждое утро и травку
вручную выщипывает. И убегает эта самая дорожка в самую что ни на есть
лесную глушь, насколько глазу видать, а там ветвится во все стороны. Прямо
не лес, а прогулочный парк какой-то... Ладно, мы люди бывалые, и не такое
видали, так что поплевали через плечо и двинули по ней. Вот тут-то все и
началось, - рассказчик сделал зловещее лицо и на несколько минут
многозначительно замолчал. Атмосферу нагнетал, не иначе.
- Где-то через полчаса слышим - никак, ручеек журчит. И так, знаете, по
родному журчит, среди всей-то этой мертвой тиши, что прям сердце радуется.
Юнга наш как журчание услыхал, схватил флягу - и бегом на звук через кусты.
Мы сказать ничего не успели, а его уже не видать. Стоим, ждем, - нет и нет.
Стали кричать - не отзывается. Заволновались, понятное дело, пошли искать.
Только завернули за одно особенно здоровое дерево, как видим - и впрямь,
ручеек. А возле него, чуть не всю голову в воду засунув, лежит наш паренек.
Заступ как рявкнет: ах, ты, дескать, так тебя и разэтак, чего молчишь?!
Мертвый бы вскочил, а Диксенд не только не отвечает, а и не шевелится.
Смекнули мы тогда, что что-то здесь не так, подошли поближе, подняли юнгу, -
а у него голова мотается, как у куклы. Шея, стал-быть, сломана.
И тут напал на нас такой ужас, что бросились мы бежать, не разбирая
дороги. Бежали, бежали, бежали, - и вернулись на то же самое место у ручья.
- Брехня!
- Да как такое может быть?!
- А вот так! Тут-то мы и смекнули, что кто-то или что-то, вроде как, в
ловушку нас поймало. "Ладно, - говорю тогда, - нечего нам по этому лесу
круги нарезать", - а у самого от страха зуб на зуб не попадает.
Делать нечего, отошли в сторонку, насколько глазу видать, закопали
поскорее бедолагу, а тут уж и ночь наступила. Разожгли мы костер, условились
насчет дежурства - братцу первая очередь выпала - и улеглись спать. Думали,
что от страха глаз не сомкнем, да куда там!
В общем, проснулся я утром - костер потух, братец похрапывает, а
Заступа нашего нет нигде. Растолкал я братца, он глазами хлопает: вырубился,
мол, только на секунду веки опустил, ничего не помню, и все такое.
Поорали мы с полчаса, по округе пошарили, потом еще раз уйти
попытались. Результат, как говорил мой учитель математики, нулевой. Сидим по
обе стороны от костровища, зубами дробь выбиваем, оба давно уже с жизнью
простились. И тут потухший костер вдруг как вспыхнет, да так ярко, словно на
него масла плеснули. Зажмурились мы, а как снова глаза открыли, глядь -
стоит прямо перед нами не человек, не зверь, а что-то среднее: высоченный,
угловатый, черный плащ с капюшоном, лица словно и нет, только глаза угольями
светятся. А на ручищах мохнатых, что из-под плаща высовываются, вот такенные
когти. И грохочет это самое страшилище так, что воздух дрожит: чего,
дескать, в лесу моем забыли?! Ну, тут у братца нервы сдали. Заорал он,
схватил топор, да только жуть лесная пальцами щелкнула, - братец и окаменел.
- Застыл, что ли?
- Куда там "застыл"! Как был - весь каменный сделался, - отозвался
рассказчик и вновь залпом осушил кубок, причем руки его так дрожали, что
большая часть вина пролилась на грудь.
- Извиняйте, мужики. Сколько уж времени прошло, а все едино - как
вспомню, так всего трясти начинает.
- Понятное дело!