"Рекс Стаут. Все началось с Омахи" - читать интересную книгу автора

- В "Газетт" уже поздно. Быть может, успеем в "Таймс".
- Блокнот.
Если даже он спятил, я все равно еще числился в его штате, поэтому я
направился к своему столу, достал блокнот, раскрыл его на чистой странице и
взял ручку.
- Там, где печатают разное, - велел он. - В две колонки по три дюйма
каждая. Заголовок "К П.Х." большим жирным шрифтом с точками после П. и X.
Далее текст помельче: "Ваша невиновность доказана, раскаиваемся по поводу
совершенной несправедливости, - он замолчал. - Измени "раскаиваемся" на
"сожалеем". Далее: Не позвольте злобе помешать восторжествовать
справедливости, - он снова замолк. - Вас никто не принуждает вступать в
контакт, но нужна ваша помощь в выявлении истинного преступника. Обязуюсь
уважать ваше нежелание возобновлять связи, которых вы возобновлять не
пожелаете".
Он поджал губы, потом кивнул.
- Дальше моя фамилия, адрес и номер телефона.
- Почему бы не упомянуть мамашу? - спросил я.
- Нам не известно, как он к ней относится.
- Он посылает ей ко дню рождения открытки.
- А тебе известно, под влиянием какого чувства он это делает?
- Нет.
- Тогда есть доля риска. Мы можем наверняка определить лишь два
чувства, владеющие им: чувство обиды за несправедливость и желание
отомстить. Если же и таковые у него отсутствуют, то он либо сверхчеловек,
либо недочеловек. В таком случае нам никогда его не найти. Я понимаю, что
стреляю наугад да еще и но невидимой цели, и будет чудо, если цель будет
поражена. Есть какие-то другие соображения?
Я сказал, что добавить мне нечего и пододвинул к себе пишущую машинку.

2

В черте Большого Нью-Йорка проживает по крайней мере сто тысяч человек,
по отношению к которым была когда-то совершена несправедливость или же они
думают, что была совершена; хотя бы у пятидесяти инициалы П.Х., половина из
них увидят это объявление, одна треть на него откликнутся - трое письменно,
шесть позвонят, а двое зайдут в старый аристократический особняк на Тридцать
Пятой Западной улице, который является собственностью Вулфа и в котором он
проживает и властвует надо мной до тех самых нор, пока мне не покажется, что
его власть зашла слишком далеко.
...Первым откликнулся не П.Х., а Л.К. - Лон Коэн из "Газетт". Он
позвонил в четверг утром и спросил о сообщении по делу Хейза. Я сказал, что
мы не давали никакого сообщения по делу Хейза, на что он мне коротко
ответил: враки.
- Вулф дает объявление, обращенное к П.Х., заявляя, что знает, будто
тот невиновен, а ты говоришь, вы не делали никакого сообщения, - распинался
он. - Ладно, ладно. И это после всех тех одолжений, которые я для тебя
сделал. Я всего только и спрашиваю...
- Проклятье! - прервал я его сентенции. Уж мне бы следовало знать, да и
мистеру Вулфу тоже: ведь мы регулярно читаем газеты и знаем, что некто по
имени Пол Хейз привлечен к суду по обвинению в убийстве. - Это не наш П.Х.,