"Рекс Стаут. Все началось с Омахи" - читать интересную книгу автора

- кричал я в трубку.
- О'кей. Судя по всему, вы вцепились в дело мертвой хваткой, а уж коли
Вулф вцепится во что-то мертвой хваткой, он никого и близко не подпустит. Но
когда вы будете готовы чуть-чуть отпустить челюсти, вспомните обо мне.
Разубеждать Лона было бесполезно, и я этого делать не стал. И Вулфу,
который находился в данный момент в оранжерее на очередном заседании со
своими орхидеями, не стал звонить. Какой смысл поднимать его на смех из-за
того, что шеф упустил из виду, что человека с инициалами П.Х. в настоящий
момент судят по обвинению в убийстве - ведь и я начисто про это забыл.
Большую часть дин меня то и дело теребили другие П.X... С одним из них,
П. Хорганом, не было никаких проблем, ибо он заявился к нам собственной
персоной и мне достаточно было на него взглянуть: он был значительно старше
нашего клиента. Другой, тоже явившийся собственной персоной, доставил немало
хлопот. Его звали Перри Хэттингер, и он отказывался верить, что объявление
не имеет к нему никакого отношения. Когда мне наконец удалось от него
избавиться и я вернулся в столовую, Вулф уже разделался с мясным пирогом, и
я остался без добавки.
Что касается телефонных звонков от П.Х., то с этим было посложней -
звонивших я не видел в лицо. Троих я исключил в результате длительных бесед,
однако на трех других стоило посмотреть - я назначил им свидания. Отходить
от телефона мне было нельзя и я позвонил Солу Пензеру, попросив его зайти за
фотографией, оставленной нашим клиентом, и прошвырнуться на эти самые
свидания. Разумеется, для Сола, лучшего из оперативных сыщиков с таксой в
шестьдесят долларов в час, такое детское поручение показалось настоящим
оскорблением, но на то была воля нашею клиента, к тому же я платил из его
кармана, а не из своего, и мог чуток добавить.
То, что в уголовной хронике фигурировал человек, чьи инициалы тоже были
П.X., как я и предполагал, здорово осложнило жизнь. Звонили из всех газет, в
том числе и из "Таймс", две редакции командировали к нам корреспондентов, с
которыми я беседовал через порог. Около полудня позвонил сержант Пэрли
Стеббинс из Отдела расследования убийств. Он жаждал переговорить с Вулфом,
однако я сказал ему, что Вулф занят, и это соответствовало действительности,
поскольку он потел над кроссвордом в лондонском "Обсервере". Я
поинтересовался у Пэрли, не могу ли ему чем-либо помочь.
- Вы еще сроду мне ни в чем не помогли, - буркнул он, - и ваш Вулф
тоже. Но раз он дает объявление в газете, в котором утверждает, что убийца
не виновен и что он хочет назвать имя истинного преступника, мы должны
поинтересоваться, что все это значит. Я за этим и звоню. Если он не скажет
мне по телефону, я буду у него через десять минут.
- Мне очень жаль, если вы станете себя утруждать, - заверил я
Стеббинса. - Разумеется, вы не поверите ни одному моему слову, поэтому я
рекомендую вам позвонить лейтенанту Мэрфи из Бюро пропасших людей. Он вам
расскажет все, как есть.
- Что еще за шутка?
- Вовсе не шутка. Я бы ни за что не осмелился шутить с блюстителем
законности. Позвоните Мэрфи. Если же его рассказ вас не удовлетворит,
приходите к нам на ланч. Перуанская дыня, мясной пирог, эндивий под соусом
из мартини и...
В трубке щелкнуло, раздались гудки. Я высказал Вулфу соображение, что
было бы очень здорово всегда вот так легко отделываться от Стеббинса. Он