"Рекс Стаут. Иммунитет к убийству" - читать интересную книгу автора

сегодня принесли корзинки с уловом, и вы с поваром почистили рыбу, не взяли
ни одной рыбешки из корзинки посла? Той форели, которую он поймал сам? Вы не
считаете, что это примечательный факт?
Плечи Вулфа поднялись примерно на четверть дюйма и снова опустились.
- Да, вроде, нет.
- А я считаю. - Колвин перешел в атаку с каким-то остервенением. -
Повар Самек говорит, что на каждой корзинке была табличка с фамилией. Рыбу
из них выбирали вы. В корзинке Брэгэна было десять рыбин, и вы взяли девять.
У Ферриса было десять, и вы взяли шесть. У Паппса - семь, и вы взяли пять. У
посла Келефи было восемь, достаточно крупных, но вы не взяли ни одной. Они
так и лежат на кухне, Самек мне показывал. Насколько я могу судить - форель
как форель. Вы не станете этого отрицать?
- О, нет. - В глазах Вулфа мелькнул огонек. - Но вы можете мне сказать,
каким образом этот факт связан с расследуемым вами убийством?
- Не знаю. Но я считаю этот факт примечательным, а вы о нем не
упомянули. - Колвин повернул голову в сторону. - С вашего позволения, посол
Келефи, - вы знали, что Вулф не взял ни одной пойманной вами рыбешки?
- Нет, мистер Колвин, не знал. Для меня это сюрприз.
- А в чем причина, вы не знаете? Вам ничего не приходит в голову?
- Боюсь, нет. - Посол повернул голову, бросил взгляд на Вулфа и снова
повернулся к прокурору. - Думаю, мистер Вулф сможет объяснить сам.
- Конечно, сможет. Так как, Вулф? В чем дело?
Вулф покачал головой.
- Свяжите это как-нибудь с убийством, мистер Колвин. Я не имею,
конечно, права укрывать вещественные доказательства, но я их и не укрывал -
рыба на месте. Рассматривайте ее, режьте ее на кусочки, отправьте в
ближайшую лабораторию на анализ. Меня возмущает ваш тон, ваш выбор
выражений, ваши манеры и ваши методы работы. Только пустозвон мог назвать
лгуном человека с моим чувством собственного достоинства. Пойдемте, Арчи.
Трудно сказать, чем бы это кончилось, если бы нам не помешали. Когда
Вулф направился к выходу в коридор, а следом за ним - я, шериф, лейтенант и
другой полицейский рысцой бросились вперед, чтобы загородить нам дорогу, и
это им удалось, поскольку ни телосложение Вулфа, ни темперамент не позволяют
ему носиться сломя голову. Но выход нам перекрыли только двое, потому что
как раз в это время зазвонил телефон, и лейтенант, изменив курс, подошел к
столу и снял трубку. Проговорив в трубку несколько слов, он повернулся и
позвал Колвина:
- Это вас, Колвин. Генеральный прокурор Джессел.
Колвин пошел к телефону, а наши две группы - шестеро на стульях,
посреди комнаты, и мы вчетвером, стоя у двери, - изображали немую сцену.
Разговор был недолгим, и последнее слово оказалось не за ним. Положив
трубку, он повернулся, поправил очки и объявил:
- Это был мистер Герман Джессел, генеральный прокурор штата Нью-Йорк.
Перед тем, как собрать вас сюда, я звонил ему и обрисовал ситуацию. Он
переговорил с губернатором Холландом и сию минуту выезжает из Олбани сюда.
Он попросил меня, леди и джентльмены, отложить дальнейшее разбирательство до
своего приезда. Он будет здесь где-то около восьми. Тем временем мы займемся
некоторыми другими версиями. Лейтенант Хопп выставил оцепление вокруг дома,
чтобы сюда не проник никто посторонний, особенно представители прессы. Вас я
прошу ограничить свои передвижения только домом и верандой.