"Павел Стовбчатый. Для Гадо: Побег ("Записки беглого вора" #1) " - читать интересную книгу автора

откупоривали бутылки с коньяком. Все прошло как по маслу, если не считать
гибели Фрица. Но такова жизнь. Пепел, по всему было видно, не очень-то
горевал о друге. На месте Фрица запросто мог оказаться любой из нас, и это в
какой-то мере оправдывало Пепла. Мертвого не воскресишь. Мы праздновали
жизнь и победу, к чему слезы и слюни? После коньяка мне стало совсем тепло и
весело. Сбросив с себя робу и сапоги, я остался в вольном костюме. Туфли,
правда, немного жали в носках, но это были сущие пустяки, о которых не
следовало и думать. Мы разговаривали вполголоса и нет-нет да и
прислушивались к звукам на дворе, как малые дети или заговорщики.
И меня, и Пепла интересовало, что будет дальше и куда мы двинемся
завтра поутру. Пепел, по всей вероятности, не знал о предстоящем
"разделении", но теперь не был уверен в нем и я. Погиб Фриц... Конечно, Гадо
мог и имел полное право поступить, как ему хотелось, - сейчас никто никому
не обязан, однако нужна была и ясность.
Я специально выжидал и не задавал Гадо лишних вопросов, надеясь, что
Пепел не выдержит и спросит первым. Так оно и вышло. Когда он услышал, что
завтра утром мы разойдемся в разные стороны - один и двое, все его
приподнятое настроение улетучилось в один миг. Он буквально скис и заскулил,
как брошенная собачонка. Он твердил, что у него мало денег, что он никого не
знает из местных, что вряд ли вырвется из ментовского кольца. Гадо, однако,
был непреклонен и тверд, он не хотел рисковать и двигаться дальше втроем -
слишком заметно. Когда Пепел убедился, что все его мольбы и потуги тщетны,
что так или иначе, но ему придется "отрываться" одному, он пустил в ход
последний довод и козырь - подлый и "гнилой", как вся тюремная жизнь.
Намекнул на то, что в случае его ареста менты будут выбивать из него имя
соучастника и помощника как сущие палачи. Он не стал договаривать до конца,
все было ясно и так...
Гадо не стал особо деликатничать с ним и, с ходу расшифровав подтекст,
"выписал ему сто в гору", как и подобает в таких случаях.
- Послушай, ты! - сказал он с нажимом на "ты", чтобы подчеркнуть грань,
которая пока еще отделяет человека от "змея". - Если Тимур пострадает из-за
тебя... долго ты не проживешь, я обещаю!
Последние слова Гадо прозвучали особенно жестко и убедительно.
- Я узнаю об этом через месяц или два... И найду твои следы даже в
Златоусте, в одиночной камере. И тогда!..
Наступила неловкая пауза. Пепел понял, что сморозил несусветную
глупость, но было поздно - слово не воробей.
- У него двое детей, Пепел... Вплети это в свои мозги и умри, как
подобает босяку, а не суке. Такие люди, как Тимур, встречаются раз в жизни.
Только раз, - повторил Гадо и замолчал.
На этом разговор о шофере закончился, но мы все же пообещали Пеплу
немного денег на первое время. Это его слегка успокоило и подбодрило. Без
денег его наверняка бы "связали" через несколько часов после нашего расхода.
Он просил еще "ствол", тэтэшник, однако об оружии не могло быть и речи.
Что-что, а последнюю пулю я давно заготовил для себя, хотя мне и не хотелось
об этом думать. Я мог отдать тэтэшник только Гадо, в случае крайней
необходимости, но у него в руках был автомат, и вряд ли, думал я, он его
оставит.
Да, возвращаться в зону уже не имело смысла. Если "кусок мяса" доживет
до лагерного суда, ему воткнут пятнадцать лет особого режима, лет десять на