"Павел Стовбчатый. Для Гадо: Побег ("Записки беглого вора" #1) " - читать интересную книгу автора

их за версту.

* * *

Примерно в половине второго ночи я уже был неподалеку от лесозаводского
бункера, где мы условились встретиться. Рамы лесозавода работали вовсю и
немного оглушали. Я выбрал самое темное место возле пакетов с обрезной
доской и на время затаился там. Пространство возле бункера слегка
освещалось, нет-нет под него заезжали самосвалы и, приняв порцию опила,
следовали к вахте. Все, что мне нужно было сделать в жилой зоне, я сделал и
даже успел обойти нескольких своих знакомых, дабы тайком попрощаться с ними
и запомнить их навсегда.
Рядом со мной лежал небольшой, но прочный мешок, в котором находились
вольные туфли, курево, бритвенные принадлежности и прочая мелочь. Он весил
всего несколько килограмм от силы. Брюки, свитер и пиджак я надел под робу и
телогрейку. Я был весь в черном, таким же был и мешок. Письма и фотографии
пришлось сжечь, хотя некоторые - особо памятные и дорогие - сжигать было
жаль. Я закурил, прикрывшись ладонями, и стал ждать, пристально всматриваясь
в темноту. Минут через пятнадцать на пятачке сразу за бункером мелькнула
чья-то тень, потом другая и третья. Я подождал пока "тени" дойдут до входа в
лесозавод, и увидел, что они не вошли, а свернули в сторону, туда, где
обычно не ходят.
"Это они", - подумал я и, оставив мешок на земле, двинулся туда же. В
темноте мне не сразу удалось разглядеть лица сидевших на бревне. Подойдя
вплотную, я увидел, что рядом с Гадо сидели Фриц и Пепел - два
земляка-приятеля из третьего барака. Оба родом из Краснодара, обоим чуть за
тридцать. Я хорошо знал и того и другого, поскольку одно время сам жил в
третьем бараке. Публика была еще та, однако ни в чем предосудительном с
точки зрения арестантской жизни упрекнуть их было нельзя. Фриц -
широкоплечий нагловатый боксер - приехал к нам с усиленного режима, где
отрезал голову какому-то зеку, заведующему столовой, который отказался
кормить его мясом. За него ему добавили одиннадцать лет, три первые - в
крытой тюрьме. Пепел сидел за бандитизм и имел тринадцать лет со свободы. В
зоне с ними никто не связывался: все знали, что эти парни "без отдачи" и с
дурью в голове. Разумеется, они не принадлежали к когорте "чистой" братвы,
тем не менее с ними считались, как с порядочными, даже авторитеты.
Я подивился про себя смекалке Гадо и отдал ему должное - лучших
кандидатов для стрельбы по живой мишени в, так сказать, экстремальных
условиях нельзя было и сыскать. Эти будут палить до последнего патрона как
одержимые, пока их собственные головы не уткнутся в землю.
Поздоровавшись со всеми за руку, я тихонько присел рядом с ними и не
стал ни о чем спрашивать.
- Валит только капитан, братва! - пошутил для разрядки Гадо и сразу
перешел к делу. - Сейчас два часа ночи... Пока дойдем до двенадцатой зоны,
соберем лестницу, пройдет еще полчаса. Нам нужно уложиться в час, час
двадцать. В четвертом часу утра особенно хочется спать, менты на расслабухе.
Двинемся по двое. Дойдете до рельс, не забудьте посдергивать с себя бирки, -
напомнил он о бирках на наших телогрейках.
Ночью биржевые оперативники, шныряющие по бирже в поисках нарушителей,
всегда смотрели на бирку зека, отлавливая таким образом чужаков из соседней,