"Виктор Степанов. Рота почетного караула " - читать интересную книгу автора

Разойдись!
Натертые ноги ныли. Андрей подошел к высоким зеркалам, стоявшим сбоку
плаца, под развесистыми тополями. Зачем они здесь? Неужели недостаточно тех,
что в умывальнике? На крайний случай можно вполне обойтись своим
квадратненьким, вделанным в футляр электробритвы...
Ослепительно высверкнуло голубым, потом над небом мелькнул корявый сук
тополя, и, как в дверном проеме, показался незнакомый солдат. Темные,
ввалившиеся глаза отрешенно, с болезненным блеском недовольства смотрели на
Андрея.
"Неужели это я?" - не узнавал он.
Фуражка нависала на уши, мундир болтался, как на вешалке, и, выдавая
едва заметную кривизну ног, жестяными раструбами топорщились голенища сапог.
В зеркале качнулось раскрасневшееся лицо Линькова.
- А ты знаешь, зачем эти трюмо? - скорчив рожицу, спросил он. -
Строевую отрабатывать. С самим собой! Во дают!
Приковылял Нестеров. Жалостно признался:
- Не клеится у меня. Ну хоть ты что... Вместе с левой ногой левая рука
поднимается... Какой-то я недоконструированный...
Капли пота скатывались по его щекам, оставляя грязноватые бороздки.
В тот день Андрей еле дождался отбоя. Вытягивая в постели затекшие,
сделавшиеся чужими ноги, он долго размышлял о превратностях судьбы, о воле
чистого случая, по которому попал в РПК, о будущем, которое виделось ему
теперь лишь горячим, отшлифованным подошвами серым плацем, покачиванием
бесконечных шеренг, вздрагивающих от ударов барабана... "А этот сержант... -
с раздражением вспомнил [235] Андрей. - Тоже еще фокусник... Носки врозь...
Кто дал ему право?"
Белый парашют - его мечта - покачивался в синеющем окне.
"Только в ВДВ, только в ВДВ", - повторял про себя Андрей.
Патешонков тоже не спал, вздыхая, ворочался рядом.
- Послушай, Руслан! - позвал Андрей как можно тише. - Ну их к аллаху,
а? Махнем в ВДВ? Я больше не могу, понимаешь, не могу... Мне этот плац уже
снится.
- Как это - махнем? - приподнялся Патешонков. - Да это же... особая
рота!
- Особая топать?
- Выбрось из головы! - угрожающе прошептал Патешонков. - Ты же
знаешь... Перевод может разрешить только сам министр...
- А что министр? Напишу министру! - как о само собой разумеющемся
сказал Андрей.
Но холмистый силуэт на соседней кровати больше не шевельнулся. Раздался
тихий притворный храп.
"Напишу, - решил Андрей, все больше распаляясь от собственной идеи,
озарившей беспросветный сумрак завтрашних дней. - Завтра же узнаю адрес и
напишу".
И он представил, как закругленно выведет на тетрадном листе: "Министру
обороны Союза ССР... Заявление".
Нет, точнее будет: "Рапорт". Но не слишком ли официально? Ведь он не
докладывает о чем-то государственно важном... Ведь это всего-навсего личная
просьба. Конечно, проще и правильнее: "Заявление".
"Заявление. Уважаемый товарищ министр!" Да, уважаемый... Иначе как же?