"Виктор Степанов. Рота почетного караула " - читать интересную книгу автора

"Уважаемый..." - прочтет командир всех командиров, и подобреет его лицо. "А
что, вполне воспитанный молодой человек", - кивнет министр и улыбчиво глянет
поверх очков на стоящего рядом генерала. "Уважаемый товарищ министр! -
повторил Андрей, холодея от восторга, от уважения к самому себе, так
запросто обратившемуся к столь высокому лицу. - Пишет Вам выпускник средней
школы, призванный... согласно Вашему приказу в ряды Советской Армии. - Вот
это "согласно Вашему [236] приказу" тоже понравилось Андрею, такую фразу
министр не сможет не оценить. - Извините, что отрываю Вас своим письмом от
важных дел по... охране, - нет, - обеспечению обороны нашей страны. Но я
вынужден, просто вынужден к Вам обратиться... Во время приписки... в
военкомате мне было обещано направить меня в ВДВ, - продолжал Андрей
подбирать, как ему казалось, для весомости сугубо канцелярские выражения. -
Однако произошло недоразумение. Непонятно, по какой причине я оказался в
роте почетного караула, где сейчас нахожусь в карантине. - Андрей все больше
вдохновлялся уверенностью, что министр обязательно поймет и исправит ошибку
военкомата. - Смею Вас... заверить, - пробовал, перебирал Андрей каждое
слово, - я ничего не имею против роты почетного караула. Очевидно, это
подразделение носит важную функцию. И эта рота, безусловно, нужна. Однако я
ходатайствую перед Вами о переводе меня в воздушно-десантные войска.
Во-первых, потому, что я с детства мечтал о службе парашютистов, и,
во-вторых, у меня в аттестате только одна четверка, и, следовательно, я мог
бы быть более полезен нашим славным Вооруженным Силам в ВДВ. На мой взгляд,
в роте, где я прохожу карантин, могут служить и другие, имеющие склонность к
основному предмету, а именно к строевой подготовке".
Андрея охватили сомнения: достаточно ли весомы аргументы? "А у него
почему нет склонности к строевой?" - озадаченно спросит министр генерала.
Нет, что-то не так... Надо высказать свое отношение к службе. Да-да, иначе
будет непонятно.
"...Как гражданин Советского Союза, выполняющий священную
обязанность, - все больше проникаясь гордостью за себя, шептал Андрей, - я
хотел бы отдать все свои силы и знания на самом трудном посту. И солдатские
годы я хочу прожить так, чтобы быть достойным тех, кто отстоял нашу любимую
Родину..." Эта последняя фраза понравилась Андрею больше всего.
"Вот так и напишу... Завтра же... Узнаю адрес и напишу", - успокоенно
согреваясь и засыпая, подумал Андрей.
На другой день, оглядываясь, чтобы никто не увидел, он опустил письмо в
почтовый ящик. [237]


4

Дни пошли один за другим, похожие, как солдаты в строю. Время теперь
стиснулось командами "Подъем!" и "Отбой!". Разграфленное на минуты, оно
заполнялось одним и тем же, повторяемым с утра до вечера: физзарядкой,
завтраком, строевыми занятиями, обедом, потом опять занятиями, ужином,
коротким, как перекур, "временем для личных надобностей" и усталым забытьем
сна.
Карантин кончался, и новички, распределенные по взводам, становились в
строй роты почетного караула.
Да, это было событие, которого с надеждой и опасением - а вдруг