"Антон Страшимиров. Хоро " - читать интересную книгу автора

Ну, пошевеливайся!
- Труп пристава мы отнесли еще ночью к нему домой, господин полковник!
Гнойнишки позеленел. На что же это похоже, в самом деле: трупов должно
было быть семнадцать.
- Пересчитать еще раз. Сей-ча-с же!
...Все же трупов было восемнадцать, и никак не могли они превратиться в
семнадцать - никоим образом!
Гнойнишки развел руками. К нему подошел Кандилев, майор запаса:
- Господин полковник, осмелюсь доложить, у нас имеется скрепленное
протоколом решение только на семнадцать человек. Значит, я снимаю с себя
всякую ответственность!
...И он был прав, разумеется. Гнойнишки оперся на свою саблю. Конечно,
ответственность падает на того, кто составил список. М-да.
- Начальник полиции! М-да... Тем лучше. Великолепно! Теперь уж ему
крышка, этому мерзавцу, да!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Нако потер руки. Теперь заварится каша... И засеменил по лестнице вслед
за Гнойнишки. А полковник вошел к косоглазому, в спальню Миче. Да. будет
дело.
Нако предложил адъютанту сигарету и приник ухом к замочной скважине.
В коридоре появился Ячо, прокурор. У него скрипели ботинки, и Нако
замахал руками - пусть Ячо не шумит!
Немного спустя кмет отскочил от двери, словно ошпаренный:
- Господи, дед Рад убит. По ошибке убит, ай-ай-ай!
Кмет стиснул руками толстые щеки и зашатался. Добрел до стены напротив,
присел, опершись спиной.
- Милый, милый дед Рад!
Ячо, прокурор, понял: убили вместе с другими и старого церковного певца
деда Рада. Но как попал он в число связанных там, в саду? Странно. Впрочем,
так всегда бывает, когда игнорируют правосудие, да, да!
И он предложил расстроенному Нако сигарету.
- Закури, Нако. Ничего теперь не сделаешь. Как глупо! Закуривай, ну же!
- Оставь, брат... Если б ты знал, эх! Это неслыханное злодеяние.
- Может, он тебе родственник, старый псаломщик-то, а, Нако?
Кмет заплакал. Родственник, гм, родственник!
- Что родственник, Ячо! Э-эх! Если я грамотный, то знай, этим я обязан
деду Раду! Да. И если я знаю хоть одну молитву - от него научился, от него,
да! И песенку если помню, да, даже и песенку - тоже от него!
Нако вынул носовой платок и высморкался.
- И то хорошее, что еще осталось в моей душе, Ячо... Если осталось хоть
что-нибудь хорошее - все от деда Рада, от деда Рада... Все из золотых его
уст - золотых, золотых... э-эх!
Ячо насилу поднял потрясенного Нако: нельзя же, чтобы кмет города сидел
на корточках у стены, словно какой-нибудь крестьянин в коридоре суда.
- Довольно, Нако. Ничего не поделаешь. Закури.
Нако закурил сигарету, затянулся и нагнулся к уху прокурора.
- Попомни мое слово, Ячо, они расстреляют и нас. Вот увидишь!
- Кто?