"Питер Страуб. Пропавший мальчик, пропавшая девочка" - читать интересную книгу автора

Джефферсон-стрит, которая на самом деле будет не Джефферсон-стрит, а
какой-нибудь улицей Чикаго - Зюйд-Диэрборн или Зюйд-Кларк. Актер замер,
отклонился назад, сделал широкий прыжок вперед; машина дернулась, как живое
существо, и вновь полетела соломенная шляпа Актер исчез под колесами
антикварной машины. Теперь Тим заметил, как наезжает вторая камера и за
ней - парень в черной бейсболке. В момент съемки первого дубля все это тоже
происходило, однако тогда Тим оператора не заметил
По инерции его взгляд переместился к северу, к аккуратному небольшому
парку за автостоянкой клуба Разрезавшие его тропинки сходились в центре
заасфальтированного пятачка с деревянной скамьей и высохшим фонтаном Буки
отбрасывали угловатые тени на траву. Старушка кидала хлебные крошки стайкам
драчливых воробьев. С возвышавшейся над площадью колокольни собора колокола
пробасили трижды, выплеснув ленивое "бум-бум-бум", повисшее, как бронзовая
дымка в прозрачном воздухе. Затем внимание Тима привлек спор двух
подростков, шагающих к площади. Небрежность их одежды - одинаковой, словно у
близнецов, которых так одевают родители: мешковатые джинсы, широченные
футболки (бледно-голубая и темно-синяя), широченные толстовки (бледно-желтая
и серо-белая) - усиливала горячность их жестов. В дальнем конце площади они
свернули направо и пошли к "Форцгеймеру" по противоположной стороне
Джефферсон-стрит.
У того, что повыше ростом, были стриженые темные волосы и плечи
настолько широкие, что руки его, когда он жестикулировал, разлетались на
немыслимое расстояние от худенького тела Он шел спиной вперед и размахивал
руками. Второй был пониже, шире, упитаннее, с длинными рыжеватыми волосами,
с невозмутимым лицом комика; но Тим видел, что его природная невозмутимость
удерживалась на последнем пределе. Он постепенно сбавлял шаг, затем сунул
руки в широкие низкие карманы просторных джинсов и вздернул их, этим жестом
словно спрашивая: "А что я-то могу сделать? Извини, ничем тебе помочь не
могу". Пританцовывая перед ним, темноволосый паренек будто бы говорил:
"Чувак, мне без тебя никак, давай решайся". Дуэт мимов был бы не в состоянии
лучше изобразить ни глубину разногласия двух друзей, ни страсть одного и
упорство второго. Высокий остановился и сжал руками виски. Тим понял, что
паренек ругается, и понадеялся, что тот не пытается склонить своего
рыжеволосого друга к чему-то незаконному. Хотя они спорили, похоже, совсем о
другом Речь шла о чем-то очень серьезном, о крупных неприятностях
некриминального характера. "Кончай, нам же влетит, мало не покажется!"
против "Все, хорош, я не буду, и ты тоже, понял?"
Тиму показалось, что он услышал вопль разочарования и возмущения.
Рыжий увернулся от своего жестикулирующего друга и зашагал дальше по
тротуару. Высокий догнал его, ухватил за плечо. Невероятно привлекательный в
своих бледно-голубых с желтым одежках, он вскинул руку и указал на окно Тима
Андерхилла или куда-то рядом Инстинктивно Тим отшатнулся. И почти сразу же
подался обратно к окну, подстегнутый неожиданной мыслью. Высокий паренек с
темными бровями и чистыми чертами лица был очень хорош собой, даже
прекрасен. Секундой позже внезапная догадка Тима Андерхилла наконец дошла до
сознания и выдала информацию: он глядел на своего племянника Марка. Будто в
соответствии с некой программой улучшения поколений то, что во внешности
матери казалось приятным, но обыкновенным, в облике сына стало прекрасным.
По-видимому, Марк понятия не имел, насколько он привлекателен.
Следующее сообщение, зарегистрированное рассудком, подсказало, что