"Август Стриндберг. Ночное бдение " - читать интересную книгу автора

Три развевающихся черных плаща, словно паруса, пролетели мимо; трижды
две телохранительских шпаги промелькнули следом.
- Гусары смерти, в Стрёмстад спешат, за Герцем, не будь я Нойман.
Кто-то должен умереть за народ, им мало Его - на Него они не посмели руку
поднять, даже прах тронуть не смеют. А разве это справедливо? Да-а, немало
мы повидали и еще того больше увидим! Такие времена наступают, лейтенант
Карлберг, такие времена...
- Всегда наступали какие-то времена, господин лейб-медик, и всегда
стремились воскрешать мертвых, сколько бы их ни поносили при жизни. Но
только на сей раз как бы...
- Что такое! - Лейб-медик повысил голос, но тут же приумолк, словно
передумал.
Он прикрыл рукой пламя свечи и возвратился в комнату. Лейтенант
Карлберг вошел следом, готовясь к неизбежному, судя по всему, спору.
Однако, вместо того чтобы остаться в первой комнате, где они несли
караул, лейб-медик Нойман открыл следующую дверь, и на цыпочках, словно
боясь разбудить спящего, оба переступили порог второй комнаты.
Освещенная четырьмя оплывшими свечами, каморка, казалось, парила в
полумраке. Сквозь облако копоти виднелись на гладких стенах скверные
гравюры: пылкий, одухотворенный лик царя Петра и рядом пучеглазое, с
чувственным подбородком, одутловатое лицо короля Августа *. Они висели над
лавкой, на которой лежала длинная унтер-офицерская шпага.
______________
* Август - имеется в виду Август II Сильный (1670 - 1733), король
польский в 1697 - 1706, 1709 - 1733 гг. Участник Северной войны на стороне
России.

Лейб-медик снял нагар; стали видны длинные носилки, покрытые синим
плащом, из-под которого торчали стоптанные кавалерийские сапоги со следами
наскоро стертой глины.
По мере того как глаза привыкали к освещению, под мокрым плащом
начинала вырисовываться фигура коротконогого человека с острыми коленками,
широкими бедрами, узкими покатыми плечами и большим носом, приподнявшим плащ
так, что с трудом угадывалась линия необычно высокого лба.
Стоящий в комнате затхлый запах сырой кожи, запекшейся крови и нашатыря
напоминал о бренности и недолговечности всего сущего и умерил разгоревшиеся
было страсти.
Лейб-медик хотел было сесть на лавку, но при виде королевской шпаги
раздумал, словно она ему напомнила, что в присутствии короля не сидят. Он
остановился в нерешительности, как бы ожидая распоряжения или дозволения
выйти; глаза его были устремлены на тело под темным плащом.
- Господи Иисусе, он шевелится! - послышался приглушенный голос
лейтенанта за спиной хирурга, и в тот же миг Карлберг отпрянул - с
расширившимися зрачками наблюдал он своеобразное явление: покойник,
казалось, потянулся - на самом деле просто ослабли перед полным окоченением
связки и сухожилия.
- Суставы подались, только и всего, - объяснил лейб-медик. - Знать, к
утру подморозит... Он мертв, уж это точно! И не думаю, - он слегка
замялся, - не думаю, чтобы он бродил после смерти. Ему никогда не было
предзнаменований, если не считать одного раза...