"Борис Стругацкий. Комментарии к повести "Улитка на склоне" (Ленинградский семинар писателей-фантастов)." - читать интересную книгу автора

Хотя мне кажется, что у_п_р_а_в_л_я_т_ь методикой нельзя. Нельзя
поставить задачу: вот теперь напишу-ка я концептуальную повесть и
придумаю-ка я концепцию. Нельзя придумать концепцию, она приходит
откуда-то, из разговоров и споров, из книг - она откуда-то приходит, и
тогда, если она возникла, если она содержательна, вы рождаете из нее
ситуацию. То же самое - с ситуацией...
"Улитка на склоне" в этом плане тоже представляет определенный
интерес. Потому, что эта повесть, если угодно, т_р_е_т_ь_е_г_о типа. Это
повесть к_р_и_з_и_с_н_а_я. Не знаю, все ли присутствующие знакомы с таким,
достаточно жутким, явлением в жизни каждого автора - состоянием кризиса.
Когда автор мечется между концепцией и ситуацией, не понимая, что выбрать
за основу. Сначала ему нравится концепция, но из этой концепции не
получается интересной ситуации. Когда же он находит интересную ситуацию,
он не видит в ней никакой концепции, а просто там какое-то
развлеченчество... И вот он мечется между двумя этими фундаментальными
методиками, как тот самый господь бог, которого спросили, может ли он
создать камень, который сам же не сможет поднять. Автор начинает
"зуммерить" - и это кризис. Это очень болезненно и неприятно для него. Это
делает написание произведения похожим на самые обыкновенные роды. А опыт
показывает, что, чем мучительнее "роды", тем любопытнее получается
результат. Так вот, "Улитка..." - вещь кризисная, и этим она отличается от
упомянутых выше "Далекой Радуги" и "Хищных вещей века", которые, в общем,
родились благополучно, у них была легкая судьба, родились они легко,
спокойно. Требовалось только трудолюбие и не требовалось какой-то жуткой
эмоциональной потогонии, если можно так выразиться. Итак, "Улитка на
склоне"...
Наверное, надо бы начать эпически: 4 марта 1965 года два молодых
новоиспеченных писателя - и года еще не прошло, как они стали членами
Союза - впервые в своей жизни приезжают в Дом творчества в Гагры. Все
прекрасно, замечательная погода, великолепное обслуживание, вкусная еда,
исключительное здоровье, прекрасное самочувствие, карманы полны идей,
ситуаций. Все очень хорошо! Их поселяют в корпусе для особо избранных лиц
- больше никогда в жизни они уже в этот корпус попасть не смогли. А там
они попали, потому что это было межсезонье, и в гагринском Доме творчества
жили только братья Стругацкие и футбольная команда "Зенит", которая там
проводила сборы. Все было бы очень хорошо, если бы не выяснилось вдруг,
что, оказывается, Стругацкие-то находятся в состоянии творческого кризиса.
Они этого не знают. Им казалось, что все в порядке, казалось, что все
ясно, понятно. Ясно, чем надо заниматься, и ясно, о чем они будут писать.
Я не могу не уехать в историю, потому что многое, наверное, из того,
что я буду говорить, будет не совсем понятно, особенно людям молодым,
которые в то время, может быть, даже еще не родились.
Я опускаю 1953 год, март, когда умер Сталин. Я опускаю лето 1953
года, еще более важная эпоха, когда был разоблачен и уничтожен Берия. Я
пропускаю тот период, который Илья Эренбург назвал "оттепелью". Я
пропускаю XX съезд партии, который открыл глаза слепым и открыл ворота в
будущее... Мы-то, в общем, и не знали, что есть какие-то ворота. Я
пропускаю 1957 год, когда выходит "Туманность Андромеды", открывшая нам
глаза как поклонникам фантастики. Это, конечно, в государственном
масштабе, событие было не великое, но для всех любителей фантастики это