"Борис Стругацкий (как С.Витицкий). Поиск предназначения, или 27я теорема этики" - читать интересную книгу автора

гигантской страшной лягушкой в два тяжелых (земля каждый раз вздрагивала)
прыжка пересекло дорогу в полуметре перед ними, нырнуло в сугроб справа и
там, коротко и злобно зашипев, исчезло в снегу.
Они остановились. Мама вся словно окаменела, а мальчик, мгновенно
сообразив что к чему, кинулся в сугроб и быстро выволок на свет божий
осколок. Осколок был мировой - огромный,
черный-синий-желтый-переливающийся цветами побежалости, колючий, тяжелый и
еще горячий. Это был осколок высокой ценности! Но мама отобрала его у
мальчика и с ненавистью забросила снова в сугроб. Маме никогда не
нравилась эта, осенью появившаяся у мальчишек (которые были тогда еще все
живы и даже не слишком голодны), повальная страсть собирать и
коллекционировать разные осколки. Они немножко повздорили с мамой из-за
этого осколка...
Но что было бы, если бы они успели сделать еще один шаг - до разрыва,
до железного шелеста, до первого удара по земле? Всего один шаг!..
Конечно, осколок не убил бы их сразу, но он переломал бы им ноги, обоим...
А это тоже была бы смерть, только медленная.


Когда мальчик ворвался в ту комнату "жилотдела", где обычно
находилась мама, мамы там не было - на ее месте укутанная во множество
платков сидела незнакомая белесая старуха. Мальчик спросил, и не услышал
своего голоса. Старуха поглядела на него провалившимися глазами, покачала
шерстяным кочном своих платков: "Нет, - сказала она. - Давно уж как
ушла..."
Мальчик знал это и раньше, мальчик ждал этого с самого начала, но все
равно у него случилось что-то вроде выпадения памяти. Он больше не
запомнил ничего - до того момента, как оказался на Финляндском проспекте и
обнаружил, что решил, оказывается, пройти к дому через дворы. Какая-то
надежда, видимо, продолжала в нем жить. Тлела. Побуждала двигать ногами.
Что-то еще и зачем-то решать... Может быть, эта надежда и была сама жизнь?
Солнце пока не зашло за дома, но длинные тени легли на белый снег, и
от этого, казалось, стало еще холоднее. Он прошел через дворы, и никто не
встретился ему там, снег здесь превратился в желтые наледи мочи, черные
головешки заледеневшего кала рассыпаны были повсюду, так что невозможно
было выбрать, куда ступить. Он и не выбирал. Ему было все равно. Вдруг он
вспомнил женщину с желтым лицом и красный кулек рядом с нею, - вспомнил,
что на обратном пути увидел их снова, с ними все было по-прежнему, только
кулек уже больше не шевелился. Это была его судьба... его ближайшее
будущее..
Он был уже рядом с дверью черного хода, когда откуда-то справа, - из
заброшенной прачечной? - наперерез ему, неестественно быстро (в этом
городе люди не умеют перемещаться так быстро) надвинулся черный, очень
страшный и очень опасный человек - в тулупе с поднятым воротником, шапка -
со свободно болтающимися ушами, а в руке - топор, и этот топор он нес,
выставив его перед собой, словно хотел сунуть его кому-то в лицо... И
совершенно ясно было, что в лицо - мальчику. Кому же еще? Больше вокруг
никого и не было.
Мальчик замер и обмер. Человек был уже рядом с ним и над ним - убийца
с оскаленными зубами, в круглых очках, страшный, и самое страшное было,