"Братья Стругацкие. Беспокойство. Повесть" - читать интересную книгу автора

вызывал, но деревня за это ответственности не несет, потому что он чужой,
но если окажется вдруг, что он все-таки мертвяк, а такое мнение есть, то
вот тогда неизвестно, что будет, тем более, что у Навы, хотя она тоже
чужая, от Молчуна детей нет, и терпеть этого нельзя, а староста терпит...
К концу выступления староста задремал, но услыхав свое имя, вздрогнул и
сейчас же грозно крикнул: "Эй, не спать!"
- Спать дома будете, - сказал он, - на то дома и есть, чтобы в них
спать, а на площади никто не спит, на площади собрания бывают. На площади
мы спать не позволяли, не позволяем и позволять не будем. - Он покосился
на старика. Старик важно кивнул. - Это и есть наше общее нельзя. - Он
пригладил волосы и сообщил: - В Новой деревне объявилась невеста. А у нас
есть жених, известный вам всем Болтун. Болтун, ты встань и покажись...
впрочем, нет, ты лучше посиди так, мы тебя все знаем... Отсюда вопрос:
отпускать Болтуна в Новую деревню или наоборот невесту из Новой деревни
взять к нам... Нет-нет, ты, Болтун, посиди, мы без тебя решим, а если кто
имеет мнение, то пусть скажет.
Мнений оказалось два. Одни (главным образом, соседи Болтуна)
требовали, чтобы Болтуна отдали в Новую деревню - пусть-ка он там живет.
Другие же, люди спокойные и серьезные, живущие на другом конце деревни,
считали, что нет, женщин стало мало, воруют женщин, а потому невесту нужно
брать к себе. Спорили долго и сначала по существу. Потом Колченог неудачно
выкрикнул, что время военное, а про это забывают, и про Болтуна сразу
забыли. Слухач стал кричать, что никакой войны нет и не было, а есть и
будет Великое Разрыхление Почвы. И вовсе не Разрыхление, возразили в
толпе, а Необходимое Заболочивание. Поднялся старик и, выкатив глаза,
хрипло завопил, что все это нельзя, что нет никакой войны, и нет никакого
Разрыхления, и нет никакого Заболочивания, а есть, была и будет борьба на
всех фронтах. Как же нет войны, шерсть на носу, отвечали ему, когда за
чудаковой деревней полное озеро утопленников? Собрание взорвалось. Мало ли
что утопленники, где вода, там и утопленники. И вовсе это не борьба и не
война, и никакие это не утопленники, а есть это спокойствие и слияние в
целях Одержания. А почему же тогда Молчун в Город идет? Раз он в Город
идет, значит, Город есть, а раз Город есть, то какая может быть война?
Ясно, что слияние! Мало ли куда идет Молчун! Один тоже шел, так ему дали
по зубам, больше никуда... Молчун потому и идет в Город, что Города нет, а
раз Города нет, то какое может быть слияние? Нет никакого слияния, одно
время было, но уже давно нет. И Одержания уже нет! Потому что война! Да не
война, я вам говорю, а борьба на всех фронтах! А утопленники? А ты их
видел - утопленников? Эй, Болтуна держите!..
Атос, зная, что теперь это надолго, попытался начать разговор с
Хвостом, Хвосту было не до разговоров. Хвост кричал: "Одержание! А
мертвяки почему? Про мертвяков молчите, потому что не знаете, что и
думать! Вот и кричите про Одержание!" Покричали про мертвяков, потом про
грибные деревни, потом устали и начали затихать, утирая лица, обессиленно
отмахиваясь друг от друга руками, и скоро обнаружилось, что все молчат, а
спорят только старик и Болтун. Тогда все опомнились. Болтуна посадили,
навалились, напихали в рот листьев. Старик еще некоторое время говорил, но
потерял голос и не был слышен. Тогда поднялся взъерошенный представитель
Новой деревни и, прижимая руки к груди, искательно озираясь, стал
сорванным голосом просить, чтобы Болтуна к ним в Новую деревню не