"Братья Стругацкие. Трудно быть богом (цикл 22 век 4/6)" - читать интересную книгу автора

армию и шел воевать замок Бау, где гнездились бароны. Стены замка были
крепки, бароны отважны, каждый поход обходился в тридцать пудов серебра, и
после возвращения разбитой армии короли Арканарские вновь и вновь
подтверждали ленное право баронов Пампа наряду с другими привилегиями, как
то: ковырять в носу за королевским столом, охотиться к западу от Арканара
и называть принцев прямо по имени, без присовокупления титулов и званий.
Икающий лес был полон темных тайн. Днем по дороге на юг тянулись
обозы с обогащенной рудой, а ночью дорога была пуста, потому что мало
находилось смельчаков ходить по ней при свете звезд. Говорили, что по
ночам с Отца-дерева кричит птица Сиу, которую никто не видел и которую
видеть нельзя, поскольку это не простая птица. Говорили, что большие
мохнатые пауки прыгают с ветвей на шеи лошадям и мигом прогрызают жилы,
захлебываясь кровью. Говорили, что по лесу бродит огромный древний зверь
Пэх, который покрыт чешуей, дает потомство раз в двенадцать лет и волочит
за собой двенадцать хвостов, потеющих ядовитым потом. А кое-кто видел, как
среди бела дня дорогу пересекал, бормоча свои жалобы, голый вепрь Ы,
проклятый святым Микой, - свирепое животное, неуязвимое для железа, но
легко пробиваемое костью.
Здесь можно было встретить и беглого раба со смоляным клеймом между
лопаток - молчаливого и беспощадного, как мохнатый паук-кровосос. И
скрюченного в три погибели колдуна, собирающего тайные грибы для своих
колдовских настоев, при помощи которых можно стать невидимым, превращаться
в некоторых животных или приобрести вторую тень. Хаживали вдоль дороги и
ночные молодцы грозного Ваги Колеса, и беглецы с серебряных рудников с
черными ладонями и белыми, прозрачными лицами. Знахари собирались здесь
для своих ночных бдений, а разухабистые егеря барона Пампы жарили на
редких полянах ворованных быков, целиком насаженных на вертел.
Едва ли не в самой чаще леса, в миле от дороги, под громадным
деревом, засохшим от старости, вросла в землю покосившаяся изба из
громадных бревен, окруженная почерневшим частоколом. Стояла она здесь с
незапамятных времен, дверь ее была всегда закрыта, а у сгнившего крыльца
торчали покосившиеся идолы, вырезанные из цельных стволов. Эта изба была
самое что ни на есть опасное место в Икающем лесу. Говорили, что именно
сюда приходит раз в двенадцать лет древний Пэх, чтобы родить потомка, и
тут же, заползши под избу, издыхает, так что весь подпол в избе залит
черным ядом, а когда яд потечет наружу - вот тут-то и будет всему конец.
Говорили, что в ненастные ночи идолы сами собой выкапываются из земли,
выходят к дороге и подают знаки. И говорили еще, что изредка в мертвых
окнах загорается нелюдской свет, раздаются звуки, и дым из трубы идет
столбом до самого неба.
Не так давно непьющий деревенский дурачок Ирма Кукиш с хутора
Благорастворение (по-простому - Смердуны) сдуру забрел вечером к избе и
заглянул в окно. Домой он вернулся совсем уже глупым, а оклемавшись
немного, рассказал, что в избе был яркий свет и за простым столом сидел с
ногами на скамье человек и отхлебывал из бочки, которую держал одной
рукой. Лицо человека свисало чуть не до пояса и все было в пятнах. Был
это, ясно, сам святой Мика еще до приобщения к вере, многоженец, пьяница и
сквернослов. Глядеть на него можно было, только побарывая страх. Из окошка
тянуло сладким тоскливым запахом, и по деревьям вокруг ходили тени.
Рассказ дурачка сходились слушать со всей округи. А кончилось дело тем,