"Братья Стругацкие. Трудно быть богом (цикл 22 век 4/6)" - читать интересную книгу автора

молодец! Оплетем рудники... Сам дон Рэба и оплел. И мясокрутку мою забрал.
Молодец, грит! Голова, грит, у тебя!.. И теперь, значит, в веселой башне
нежный фарш делает... Очень, говорят, способствует...
Знаю, думал Румата. Все знаю. И как кричал ты у дона Рэбы в кабинете,
как в ногах у него ползал, молил: "Отдай, не надо!" Поздно было.
Завертелась твоя мясокрутка...
Отец Кабани схватил кружку и приник к ней волосатой пастью. Глотая
ядовитую смесь, он рычал, как вепрь Ы, потом сунул кружку на стол и
принялся жевать кусок брюквы. По щекам его ползли слезы.
- Горючая вода! - провозгласил он, наконец, перехваченным голосом. -
Для растопки костров и произведения веселых фокусов. Какая же она горючая,
если ее можно пить? Ее в пиво подмешивать цены пиву не будет! Не дам! Сам
выпью... И пью. День пью. Ночь. Опух весь. Падаю все время. Давеча, дон
Румата, не поверишь, к зеркалу подошел - испугался... Смотрю - помоги
господи! - где же отец Кабани?! Морской зверь спрут - весь цветными
пятнами иду. То красный. То синий. Выдумал, называется, воду для
фокусов...
Отец Кабани сплюнул на стол и пошаркал ногой под лавкой, растирая.
Затем вдруг спросил:
- Какой нынче день?
- Канун Каты Праведного, - сказал Румата.
- А почему нет солнца?
- Потому что ночь.
- Опять ночь... - с тоской сказал отец Кабани и упал лицом в объедки.
Некоторое время Румата, посвистывая сквозь зубы, смотрел на него.
Потом выбрался из-за стола и прошел в кладовку. В кладовке между кучей
брюквы и кучей опилок поблескивал стеклянными трубками громоздкий
спиртогонный агрегат отца Кабани - удивительное творение прирожденного
инженера, инстинктивного химика и мастера-стеклодува. Румата дважды обошел
"адскую машину" кругом, затем нашарил в темноте лом и несколько раз
наотмашь ударил, никуда специально не целясь. В кладовке залязгало,
задребезжало, забулькало. Гнусный запах перекисшей барды ударил в нос.
Хрустя каблуками по битому стеклу, Румата пробрался в дальний угол и
включил электрический фонарик. Там под грудой хлама стоял в прочном
силикетовом сейфе малогабаритный полевой синтезатор "Мидас". Румата
разбросал хлам, набрал на диске комбинацию цифр и поднял крышку сейфа.
Даже в белом электрическом свете синтезатор выглядел странно среди
развороченного мусора. Румата бросил в приемную воронку несколько лопат
опилок, и синтезатор тихонько запел, автоматически включив индикаторную
панель. Румата носком ботфорта придвинул к выходному желобу ржавое ведро.
И сейчас же - дзинь, дзинь, дзинь! - посыпались на мятое жестяное дно
золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого, короля
Арканарского.


Румата перенес отца Кабани на скрипучие нары, стянул с него башмаки,
повернул на правый бок и накрыл облысевшей шкурой какого-то давно
вымершего животного. При этом отец Кабани на минуту проснулся. Двигаться
он не мог, соображать тоже. Он ограничился тем, что пропел несколько
стихов из запрещенного к распеванию светского романса "Я как цветочек