"Братья Стругацкие. Трудно быть богом (цикл 22 век 4/6)" - читать интересную книгу автора

певцы, рассказчики, плясуны, акробаты. И в том, что горожане перестали
распевать куплеты политического содержания, стали очень серьезными и
совершенно точно знали, что необходимо для блага государства. И в том, что
внезапно и необъяснимо был закрыт порт. И в том, что были разгромлены и
сожжены "возмущенным народом" все лавочки, торгующие раритетами, -
единственные места в королевстве, где можно было купить или взять на время
книги и рукописи на всех языках Империи и на древних, ныне мертвых, языках
аборигенов Запроливья. И в том, что украшение города, сверкающая башня
астрологической обсерватории, торчала теперь в синем небе черным гнилым
зубом, спаленная "случайным пожаром". И в том, что потребление спиртного
за два последних года выросло в четыре раза - в Арканаре-то, издревле
славившемся безудержным пьянством! И в том, что привычно забитые,
замордованные крестьяне окончательно зарылись под землю в своих
Благорастворениях, Райских Кущах и Воздушных Лобзаниях, не решаясь
выходить из землянок даже для необходимых полевых работ. И, наконец, в
том, что старый стервятник Вага Колесо переселился в город, чуя большую
поживу... Где-то в недрах дворца, в роскошных апартаментах, где
подагрический король, двадцать лет не видевший солнца из страха перед всем
на свете, сын собственного прадеда, слабоумно хихикая, подписывает один за
другим жуткие приказы, обрекающие на мучительную смерть самых честных и
бескорыстных людей, где-то там вызревал чудовищный гнойник, и прорыва
этого гнойника надо было ждать не сегодня-завтра...
Румата поскользнулся на разбитой дыне и поднял голову. Он был на
улице Премногоблагодарения, в царстве солидных купцов, менял и
мастеров-ювелиров. По сторонам стояли добротные старинные дома с лавками и
лабазами, тротуары здесь были широки, а мостовая выложена гранитными
брусьями. Обычно здесь можно было встретить благородных да тех, кто
побогаче, но сейчас навстречу Румате валила густая толпа возбужденных
простолюдинов. Румату осторожно обходили, подобострастно поглядывая,
многие на всякий случай кланялись. В окнах верхних этажей маячили толстые
лица, на них остывало возбужденное любопытство. Где-то впереди
начальственно покрикивали: "А ну проходи!.. Разойдись!.. А ну, быстро!.."
В толпе переговаривались:
- В них-то самое зло и есть, их-то и опасайся больше всего. На вид-то
они тихие, благонравные, почтенные, поглядишь - купец купцом, а внутри яд
горький!..
- Как они его, черта... Я уж на что привычный, да, веришь, замутило
смотреть...
- А им хоть что... Во ребята! Прямо сердце радуется. Такие не
выдадут.
- А может, не надо бы так? Все-таки человек, живое дыхание... Ну,
грешен - так накажите, поучите, а зачем вот так-то?
- Ты, это, брось!.. Ты, это, потише: во-первых, люди кругом...
- Хозяин, а хозяин! Сукно есть хорошее, отдадут, не подорожатся, если
нажать... Только быстрее надо, а то опять Пакиновы приказчики
перехватят...
- Ты, сынок, главное, не сомневайся. Поверь, главное. Раз власти
поступают - значит, знают, что делают...
Опять кого-то забили, подумал Румата. Ему захотелось свернуть и
обойти стороной то место, откуда текла толпа и где кричали проходить и