"Братья Стругацкие. Сказка о Тройке" - читать интересную книгу автора

Однако Лавр Федотович словно бы и не слышал этого восклицания. Он
поднес к глазам бинокль и несколько минут рассматривал по очереди
коменданта и Выбегаллу. Спокойствие, с которым оба они ожидали
начальственного решения, видимо, удовлетворило его.
- Народ ждет от нас подвига, - произнес он наконец, опуская бинокль.
- Пусть дело войдет, товарищ Зубо.
Комендант засеменил к двери в приемную, а Лавр Федотович между тем
извлек из портфеля противогазовую маску и положил ее на стол перед собой.
Комендант быстро вернулся, держа обеими руками большую стеклянную
банку с делом номер шестьдесят четыре. Лицо у него было отчаянное, и мы с
Эдиком его сразу поняли. Во-первых, банка была из-под соленых огурцов,
максимум на пять литров, и куда девались остальные пять литров пришельца,
было непонятно. Во-вторых, дело номер шестьдесят четыре было отчетливо
синее, а вовсе не бурое, как следовало из описания. Ну, сейчас начнется,
подумал я. И началось.
Комендант еще не поставил банку на демонстрационный стол, как
Фарфуркис отчаянно вскрикнул, выхватил из папки описание и впился в него
глазами.
- Бурое! - закричал он. - Бурое! Что вы нам принесли, товарищ Зубо?
Почему синее, когда бурое? Лавр Федотович! Синее, а не бурое! А по
описанию - бурое, а не синее!..
Заседание взорвалось. Комендант изо всех сил бил себя в грудь
кулаками и клялся, что утром еще было бурое, не знает он, почему оно
посинело, само оно посинело, он его не красил и не подменял; Хлебовводов
требовал акта и все твердил про обманщика-мерина; Фарфуркис звал
прокурора, обвинял в подлоге и в попытке ввести в заблуждение
ответственный орган. Лавр Федотович молча сидел в противогазе, время от
времени отдирая пальцем край маски, чтобы подышать; а полковник проснулся
и, как петух на насесте, что-то неразборчиво выкрикивал, ошалело крутя
головой и рубая невидимого врага невидимой шашкой. Потом все утомились и
замолкли, только комендант из последних сил хрипел истово: "Иисусом
Христом нашим... сыном божиим... матерью его, пречистой девой Марией... не
красил!" Наконец затих и он. В образовавшейся паузе словно из Мамонтовой
пещеры густо прогудел голос Лавра Федотовича:
- Затруднение? Товарищ Фарфуркис, устраните.
Фарфуркис поправил галстук и произнес речь, из которой следовало, что
подобные случаи предусмотрены инструкцией, а именно двенадцатым параграфом
пятой главы четвертой ее части, где говорится черным по белому, что в
случае изменения внешнего вида или даже внутренней структуры
необъясненного явления надлежит составить акт по форме номер сто десять
дробь два. Он продемонстрировал Лавру Федотовичу форму и с его согласия
принялся было составлять акт, но тут обнаружилось, что при составлении
акта исходным материалом должны служить: а) необъясненное явление в его
настоящем виде и б) цветная его фотография (кинолента) в первоначальном
виде. Поскольку запуганный комендант пребывал в полуобморочном состоянии,
Фарфуркис сам полез в дело за фотографией (кинолентой) и немедленно
обнаружил, что фотографии (киноленты) в деле нет.
- Где фотография? - страшным голосом спросил он, таким страшным, что
комендант очнулся. - Где две цветные фотографии дела номер шестьдесят
четыре размером девять на двенадцать?