"Братья Стругацкие. Сказка о Тройке" - читать интересную книгу автора Комендант лишь слабо шевелил губами.
- Да ведь он преступник, - сказал Фарфуркис безмерно удивленным тоном. - Нет, - сказал комендант. - Халатный саботажник! - сказал Фарфуркис, глядя на него с отвращением. - Нет! - простонал комендант. - Иисусом Христом... двенадцатью святыми апостолами... - Гнойный прыщ на лике местной администрации! - сказал Фарфуркис. - Да нет же! - заорал комендант. - Я-то здесь при чем? Это Найсморк! Он, а не я. Он же отказался! - То есть как отказался? - Я ему говорю: фотографируй. А он не желает! Фотографируй, говорю. Нет, не фотографирует!.. Он же мне не подчиняется, он вам подчиняется!.. У меня и допуска нет... - Найсморка ко мне! - глухо прогудел Лавр Федотович, и комендант кинулся вон из помещения. - Не нравится мне этот Зубо, - сейчас же сказал Фарфуркис. - Скользкая какая-то личность. - Свиней откармливает, - живо сообщил профессор Выбегалло. - Это нам известно, - сказал Фарфуркис. - Дочка его... эта... развелась. - Тоже известно. - Брагу варит... - Варит, - признал Фарфуркис. - И торгует... он читает и конспектирует. - Да? - сказал Фарфуркис. - Это интересно. - Нузан савон келькешоз оси [Мы об этом тоже кое-что знаем], - самодовольно произнес Выбегалло. Тут Хлебовводов, который давно уже сидел с отрешенным лицом, уставясь на банку с посиневшим делом, вдруг поднялся, приблизился к демонстрационному столу и обошел его кругом. Погиб комендант, подумал я. И точно: Хлебовводов взял банку в руки и взвесил ее на ладони. - А ведь не будет здесь пуда, - сказал он. - Здесь, ежели хотите знать, и полпуда нет. То-то же я смотрю, что в описании сказано - десять литров, а банка мне хорошо знакомая, пятилитровая. Знаю такие банки, всегда из них закусываю. А вот тут и этикетка есть... "Огурцы соленые... Емкость пять литров". Чувствуете, на что я намекаю? Чувствуете? Лавр Федотович содрал с лица противогаз и нацелился биноклем на банку. Выбегалло даже пасть разинул от любопытства. Фарфуркис с остервенением листал свою книжку, а я соображал, что теперь будет с комендантом: просто ли перевод с понижением или приклеют ему уголовщину. Жалко мне было коменданта. Симпатичный он был человек, хоть и дурак. - И ведь еще ничего не известно, - сказал Хлебовводов, сосредоточенно нюхая дело. - Он, может быть, отлил, а потом водой разбавил... и вообще это, может быть, вода. Набросал туда синьки для крепости и думает, что дело в шляпе... Дверь распахнулась, и в комнату, нагнув голову, ввалился, держа руки в карманах, длинный и тощий Найсморк. |
|
|