"Братья Стругацкие. Пять ложек элексира" - читать интересную книгу автора

сейчас вообще омерзителен... Такой ты подонок оказался, Костя, просто
подлец... Но убить! Нет.
ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ: А вы что же, друг мой, хотите получить бессмертие
даром? Забавно! Много ли вы в своей жизни получили даром? Очередь в
кооператив - и то в грязи извалялись, а? А тут все-таки - бессмертие!
Феликс оглядывает всех по очереди.
ФЕЛИКС: Господи! Подумать только - Пушкин умер, а эти бессмертны!
Коперник умер. Галилей умер...
КУРДЮКОВ (остервенело): Вот он! Вот он! Моралист вонючий - в
натуральную величину! Неужели вы и теперь не понимаете, с кем имеете дело?
ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ (поучительно): Что жизнь, что бессмертие... Жизнь
дается нам бесплатно, а за бессмертие надо платить! Мне кажется, господа,
вопрос решен. Феликс Александрович погорячится-погорячится да и поймет,
что жизнь дается человеку один раз, и коль скоро возникла возможность
растянуть ее на неопределенный срок, то такой возможностью надлежит
воспользоваться независимо от того, какая у тебя фамилия - Галилей,
Велизарий, Снегирев, Петров, Иванов... Феликсу Александровичу не нравится
цена, которую приходится за это платить. Тоже не страшно! Внутренне
соберется... Вы, кажется, вообразили себе, Феликс Александрович, что вам
предстоит перепилить сопернику горло тупым ножом или, понимаете ли... Как
он вас, стамеской... Или шилом...
КУРДЮКОВ: Только на шпагах.
ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ: Ну зачем обязательно на шпагах? Две пилюльки,
совершенно одинаковые на вид, на цвет, на запах... (Лезет в кармашек,
достает плоскую круглую коробочку, раскрывает и показывает.) Вы берете
одну, соперник берет оставшуюся... Все решается в полминуты, не более... И
никаких мучений, никаких судорог! Рецепт древний, многократно
испытанный... И заметьте! Мук совести никаких: фатум!
КУРДЮКОВ (кричит): Только на шпагах!
НАТАША (задумчиво): Вообще-то на шпагах зрелищнее...
ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ: Во-первых, где взять шпаги. Во-вторых, где они будут
драться. В этой комнате? В-третьих, куда деть труп, покрытый колотыми и
рубленными ранами? Разумеется, это гораздо более зрелищно. Особенно если
принять во внимание, что Феликс Александрович сроду шпагу в руке не
держал, а Басаврюк дрался на шпагах лет четыреста подряд... Такие бои
особенно привлекательны для той стороны, у которой превосходство...
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Вы забегаете, князь! Давайте подбивать итоги. Вы,
князь, за соискателя. Вы, сударыня, тоже. Басаврюка я не спрашиваю.
Ротмистр?
КЛЕТЧАТЫЙ (бросает окурок на пол и задумчиво растирает его подошвой):
Всячески прошу прощения, герр магистр, но я против. И вы меня извините,
мадам, целую ручки, и вы, ваше сиятельство. Упаси бог, никого обидеть не
хочу и никого не хочу задеть. Однако мнение в этом вопросе имею свое.
Господина Басаврюка я знаю с самого моего начала, и никаких внезапностей
от него ждать не приходится. Он наш... А вот господин писатель, не в обиду
ему будет сказано... Не верю я вам, господин писатель, не верю и никогда
не поверю. И не потому я не верю, что вы плохой какой-нибудь или себе на
уме, - упаси бог! Просто не понимаю я вас. Не понимаю я, что вам нравится,
а что не нравится, чего хотите, а чего не хотите... Чужой вы, Феликс
Александрович. Будете вы в нашей маленькой компании как заноза в живом