"Братья Стругацкие. Понедельник начинается в субботу" - читать интересную книгу автора

- Не может быть и речи! - решительно сказал Володя. - Все уладится.
Просто бабке нужна мзда, а у нас с Романом нет наличных.
- Я заплачу, - сказал я. Теперь мне очень хотелось уехать: терпеть не
могу этих так называемых житейских коллизий.
Володя замотал головой.
- Ничего подобного. Вон он уже идет. Все в порядке.
Горбоносый Роман подошел к нам, взял меня за руку и сказал:
- Ну, все устроилось. Пошли.
- Слушайте, неудобно как-то, - сказал я. - Она в конце концов не
обязана...
Но мы уже шли к дому.
- Обязана, обязана, - приговаривал Роман.
Обогнув дуб, мы подошли к заднему крыльцу. Роман толкнул обитую
дерматином дверь, и мы оказались в прихожей, просторной и чистой, но плохо
освещенной. Старуха ждала нас, сложив руки на животе и поджав губы. При
виде нас она мстительно пробасила:
- А расписочку чтобы сейчас же!.. Так, мол, и так: принял, мол, то-то
и то-то от такой-то, каковая сдала вышеуказанное нижеподписавшемуся...
Роман тихонько взвыл, и мы вошли в отведенную мне комнату. Это было
прохладное помещение с одним окном, завешенным ситцевой занавесочкой.
Роман сказал напряженным голосом:
- Располагайтесь и будьте как дома.
Старуха из прихожей сейчас же ревниво осведомилась:
- А зубом оне не цыкают?
Роман, не оборачиваясь, рявкнул:
- Не цыкают! Говорят вам - зубов нет.
- Тогда пойдем расписочку напишем...
Роман поднял брови, закатил глаза, оскалил зубы и потряс головой, но
все-таки вышел. Я осмотрелся. Мебели в комнате было немного. У окна стоял
массивный стол, накрытый ветхой серой скатертью с бахромой, перед столом -
колченогий табурет. Возле голой бревенчатой стены помещался обширный
диван, на другой стене, заклеенной разнокалиберными обоями, была вешалка с
какой-то рухлядью (ватники, вылезшие шубы, драные кепки и ушанки). В
комнату вдавалась большая русская печь, сияющая свежей побелкой, а
напротив в углу висело большое мутное зеркало в облезлой раме. Пол был
выскоблен и покрыт полосатыми половиками.
За стеной бубнили в два голоса: старуха басила на одной ноте, голос
Романа повышался и понижался. "Скатерть, инвентарный номер двести сорок
пять..." - "Вы еще каждую половицу запишите!.." - "Стол обеденный..." -
"Печь вы тоже запишете?.." - "Порядок нужен... Диван..."
Я подошел к окну и отдернул занавеску. За окном был дуб, больше
ничего не было видно. Я стал смотреть на дуб. Это было, видимо, очень
древнее растение. Кора была на нем серая и какая-то мертвая. А чудовищные
корни, вылезшие из земли, были покрыты красным и белым лишайником. "Еще
дуб запишите!" - сказал за стеной Роман. На подоконнике лежала пухлая
засаленная книга, я бездумно полистал ее, отошел от окна и сел на диван. И
мне сейчас же захотелось спать. Я подумал, что вел сегодня машину
четырнадцать часов, что не стоило, пожалуй, так торопиться, что спина у
меня болит, а в голове все путается, что плевать мне в конце концов на эту
нудную старуху, и скорей бы все кончилось и можно было бы лечь и