"Братья Стругацкие. Отель У погибшего альпиниста" - читать интересную книгу автора

довольно светло. Вид у номера был нежилой, кровать не смята, пепельница
пуста и чиста, а оба баула стояли прямо посредине комнаты. Никак не
подумаешь, что человек собирается прожить здесь две недели.
Содержимое первого, более тяжелого баула насторожило меня еще
сильнее. Это был типичный фальшивый багаж: какое-то тряпье, драные
простыни и наволочки и пачка книг, подобранных самым нелепым образом. Ясно
было, что Хинкус валил в этот баул все, что подвертывалось под руку.
Настоящий багаж содержался во втором бауле. Здесь было три смены белья,
пижама, несессер, пачка денег - солидная пачка, побольше моей - и две
дюжины носовых платков. Была там также небольшая серебряная фляжка -
пустая, футляр с темными очками и бутылка с иностранной наклейкой, полная.
А на самом дне баула, под бельем, я нашел массивные золотые часы со
сложным циферблатом и маленький дамский браунинг.
Я сел на пол и прислушался. Пока все было тихо, но времени на
размышление у меня оставалось крайне мало. Я оглядел часы. На крышке была
выгравирована какая-то сложная монограмма. Золото было настоящее,
червонное, с красноватым отблеском, циферблат был украшен знаками зодиака.
Это были, несомненно, часы господина Мозеса. Потом я оглядел пистолет.
Безделушка с перламутровой рукояткой, никелированный ствол, калибр 0.25,
оружие для рукопашного боя и, строго говоря, вообще не оружие... Вздор,
все это вздор. Гангстеры не обременяют себя такой чепухой. И если на то
пошло, гангстеры не воруют часов, даже таких старинных и массивных -
настоящие гангстеры, с именем и репутацией. Тем более в гостинице, в
первый же день, с риском немедленно засыпаться.
Так-так-так... Давай-ка быстренько сформулируем самую суть. Никаких
доказательств, что Хинкус - опасный гангстер, маньяк и садист, и сколько
угодно доказательств, что кому-то хочется выдать его за такового. Правда,
фальшивый багаж... Ладно, с этим я разберусь потом. Что делать с
пистолетом и часами? Если изъять их, а Хинкус действительно вор (хотя и не
гангстер), тогда он выходит сухим из воды... Если их ему подбросили...
Черт, никак не соображу... Опыта не хватает. Тоже мне, Эркюль Пуаро...
Если их изъять, то, во-первых, куда я их дену? Таскать при себе? Еще
обвинят в воровстве... И в номере прятать нельзя...
Я снова прислушался. В столовой звенели посудой - Кайса уже накрывала
на стол. Кто-то протопал мимо дверей. Голос Симонэ зычно осведомился: "А
где же инспектор? Где он, наш храбрец?" Пронзительно взвизгнула Кайса,
леденящий хохот сотряс этаж. Пора было удирать.
Так ничего и не придумав, я торопливо разрядил обойму, сунул патроны
в карман, а пистолет и часы вернул на дно баула. Я едва успел выскочить и
повернуть ключ, как в другом конце коридора появился дю Барнстокр. Обратив
ко мне аристократический профиль, он говорил кому-то, по-видимому, Олафу:
- Дорогой мой, о чем может быть речь? Когда это дю Барнстокры
отказывались от реванша? Сегодня же, если вам будет угодно! Скажем, в
десять часов вечера, у вас...
Я принял непринужденную позу (то есть вытащил зубочистку и стал ею
орудовать), а дю Барнстокр повернулся и, увидев меня, приветливо помахал
рукой.
- Дорогой инспектор! - провозгласил он. - Победа, слава, богатство!
Таков всегдашний удел дю Барнстокров.
Я пошел ему навстречу, и мы сблизились возле дверей его номера.