"Братья Стругацкие. Страна багровых туч." - читать интересную книгу автора

Нет, он лезет своими гусеницами прямо через проволоку! Не может
равнодушно видеть заграждения и смело, как лев, кидается на них грудью.
Это было очень несправедливо, но Быков только сокрушенно вздыхал.
- Юрковский вас заметил, когда вы подходили к камере, и кинулся,
чтобы, так сказать, оттащить вас, но немного опоздал. Признаться, мы уже
думали, что произошло несчастье.
- Бежали сломя голову, - сказал Дауге. - Я думал, у меня сердце
выскочит...
Быков повернулся к Юрковскому и пробормотал, запинаясь:
- Я... мне очень жаль, право... я не хотел... - и в отчаянии махнул
рукой: - Черт знает, как это получилось! Понимаете, я очень испугался
вас...
Губы Юрковского скривились в презрительную улыбку.
Дауге хихикнул:
- Как он его встретил! Великолепно встретил! О господи, вот это был
бой!
- Да, деретесь вы хорошо, - усмехнулся Краюхин, - но впредь будьте
осторожны. В нашем деле ничего нельзя трогать голыми руками, тем более
без спросу. И это напомнило мне: сегодня же вечером Дауге подберет вам
спецкостюм и научит вас пользоваться им.
- Господи, вот это была драка! - повторил Дауге, вытирая глаза.
Быков быстро пересел на свое место и отключил автоводитель. Впереди
в легком тумане проступили очертания плоской крыши гаража.
- И еще, - сказал Краюхин. - Нужно будет испытать вас и "Мальчика"
по-настоящему. Вы готовы?
- Здесь нельзя испытать по-настоящему, - пробормотал Быков, -
тундра, все плоско, как стол...
- Ничего, я найду вам о-отличное место, дружок! - Золотые зубы
Краюхина блеснули в полутьме.



ИСПЫТАНИЕ ОГНЕМ

Проводив Краюхина и геологов - за ними приехала вызванная из города
машина, - Быков озабоченно почесал затылок и вернулся в гараж. "Мальчик"
стоял в двух шагах от ворот, дождевые струйки блестели на его покатых
боках.
- Испытания! - сказал Быков вслух. - Ну что ж, испытания так
испытания.
Он достал из кармана мятую, испачканную смазкой книжечку
руководства, полистал ее, вздохнул и пополз в люк. Как и всякий человек,
Алексей Петрович Быков не любил экзаменов, в какой бы форме они ни
проводились. Большой несправедливостью представлялось ему положение,
когда ничтожный, никому не нужный пустяк, на который никогда не обращаешь
внимание за его полной неприменимостью в практической работе, становится
в один ряд с важнейшими и необходимейшими знаниями. Сам он, проводя
занятия, держался совсем другой системы. "Будьте вы хоть семи пядей во
лбу, - говорил он, - вам никогда не удастся запомнить все напечатанное в
грудах книг и таблиц. Ведь в них есть и самое важное, и просто важное, и