"Братья Стругацкие. Страна багровых туч." - читать интересную книгу автора

второстепенное, и, наконец, просто ненужное - то, что либо успело
устареть, едва родившись, либо потеряло значение к настоящему времени. И
я, разумеется, не собираюсь требовать от вас знания всего, что есть в
книгах и таблицах. Но уж если, товарищи, кто-нибудь не будет знать того,
что обязан знать в первую очередь, - прошу не обижаться".
Авторитет Быкова, лучшего специалиста по транспортным механизмам,
охранял эту систему от посягательств со стороны самых педантичных
начальников. Но ведь так было там, в Гоби, а как будет здесь? На этот раз
экзаменуемым придется быть ему самому. Правда, Краюхин не производит
впечатления начетчика и формалиста, но кто может сказать, куда смотрят
его крохотные глазки, спрятанные под громадными темными очками? И Быков
снова и снова листал зачитанное руководство, особенно ту его часть,
которая касалась всевозможных аварий и ремонта в полевых условиях. Затем
он снял куртку, натянул комбинезон и погрузился в отсек двигателя.
В гостиницу он вернулся поздно, усталый, но довольный и почти
спокойный. В столовой уже никого не было. Поужинав (основательно, без
излишней поспешности), Быков отправился разыскивать Дауге. На втором
этаже, в коридоре, куда выходили двери комнат, в которых жили
межпланетники, он остановился. Одна из дверей была приоткрыта, и слышался
звучный голос Юрковского, декламировавшего стихи Багрицкого:

...А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
"Доброе дело! Хорошее дело!.."

Быков заглянул в комнату. Юрковский в пижаме и домашних туфлях
полулежал на диване, закинув руки за голову, повернув лицо к окну. Рядом
сидел Крутиков, сгорбившись, посасывая короткую пустую трубочку. У стола
Богдан Спицын покачивался на стуле и улыбался каким-то своим, одному ему
известным мыслям. Ни Дауге, ни Краюхина и Ермакова в комнате не было.

...Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу...

Это были чудесные стихи. Кроме того, "пижон" читал удивительно
хорошо. Что-то тревожное и зовущее было в его глубоком, полном сдержанной
силы н волнения голосе, и Быков невольно подумал, что вот этот
бесстрашный красавец, вероятно, очень похож на автора стихов, которые он
читает. Он такой же беспокойный и страстный, так же готов без сожаления
отдать всю жизнь свою для больших и необычайных дел. О том же, вероятно,