"Аркадий и Борис Стругацкие. Обитаемый остров (окончательный вариант 1992 г)" - читать интересную книгу автора

Незнакомец ворчал что-то одобрительно, Рыба, смягчив черты лица, насколько
это возможно для леща, оглаживала Максиму плечи и одергивала на нем куртку,
и даже Торшер бледно улыбался, укрывшись за пультом.
- Идемте, - сказал незнакомец и направился к двери, в которую выкатился
разъяренный Бегемот.
- До свидания, - сказал Максим Рыбе. - Спасибо, - добавил он по-русски.
- До свидания, - ответила Рыба. - Максим хороший. Здоровый. Надо.
Кажется, она была растрогана. А может быть, озабочена тем, что костюм
неважно сидит. Максим махнул рукой бледному Торшеру и поспешил вслед за
незнакомцем.
Они прошли через несколько комнат, заставленных неуклюжей архаичной
аппаратурой, спустились в гремящем и лязгающем лифте на первый этаж и
оказались в обширном низком вестибюле, куда несколько дней назад Гай привел
Максима. И как несколько дней назад, снова пришлось ждать, пока пишутся
какие-то бумаги, пока смешной человечек в нелепом головном уборе царапает
что-то на розовых бланках, красноглазый незнакомец царапает что-то на
зеленых бланках, а девица с оптическими усилителями на глазах делает на этих
бланках лиловые оттиски, а потом все меняются бланками и оттисками, причем
запутываются и кричат друг на друга, и хватаются за телефонный аппарат, и
наконец человечек в нелепом головном уборе забирает себе два зеленых и один
розовый бланк, причем розовый бланк он рвет пополам и половину отдает
девице, делающей оттиски, а шелушащийся незнакомец получает два розовых
бланка, синюю толстую картонку и еще круглый металлический жетон с выбитой
на нем надписью, и все это минуту спустя отдает рослому человеку со светлыми
пуговицами, стоящему у выходной двери в двадцати шагах от человечка в
нелепом головном уборе, и когда они уже выходят на улицу, рослый вдруг
принимается сипло кричать, и красноглазый незнакомец снова возвращается, и
выясняется, что он забыл забрать себе синий картонный квадратик, и он
забирает себе синий картонный квадратик и с глубоким вздохом запихивает
куда-то за пазуху. Только после этого уже успевший промокнуть Максим
получает возможность сесть в нерационально длинный автомобиль по правую
сторону от красноглазого, который раздражен, пыхтит и часто повторяет
любимое заклинание Бегемота - "массаракш".
Машина заворчала, мягко тронулась с места, выбралась из неподвижного
стада других машин, пустых и мокрых, прокатилась по большой асфальтированной
площадке перед зданием, обогнула огромную клумбу с вялыми цветами, мимо
высокой желтой стены, усыпанной по верху битым стеклом, выкатилась к
повороту на шоссе и резко затормозила.
- Массаракш, - снова прошипел красноглазый и выключил двигатель.
По шоссе тянулась длинная колонна одинаковых пятнистых грузовиков с
кузовами из криво склепанного, гнутого железа. Над железными бортами торчали
ряды неподвижных округлых предметов, влажно отсвечивающих металлом.
Грузовики двигались неторопливо, сохраняя правильные интервалы, мерно
клокоча моторами и распространяя ужасное зловоние органического перегара.
Максим оглядел дверцу со своей стороны, сообразил, что к чему, и поднял
стекло. Красноглазый, не глядя на него, произнес длинную фразу, оказавшуюся
совершенно непонятной.
- Не понимаю, - сказал Максим.
Красноглазый повернул к нему удивленное лицо и, судя по интонации,
спросил что-то. Максим покачал головой.