"Аркадий и Борис Стругацкие. Машина желаний (сценарий, Вариант 2)" - читать интересную книгу автора

свою мерку меряете. Политик, социолог из вас, знаете ли... За меня вы
спокойны. А за себя?
- За себя? Ну, мои дела никого не касаются. Мне на весь ваш мир
наплевать. Меня во всем вашем мире интересует только один человек - вот
этот... - Писатель тычет себя в грудь пальцем. - Стоит чего нибудь этот
человек или нет? Зря он до сих пор небо коптит или все-таки слепил свой
золотой кирпичик...
- Послушайте, - говорит Профессор. - Не надо себя обманывать. То вы
говорите, что идете туда за вдохновением, то за красотой, то за покоем...
- А вот когда я узнаю, что я такое, тогда мне будет и покой, и
вдохновение, и красота...
- А если вы узнаете, что вы - дерьмо? Если узнаете, что не только
своего кирпичика не слепили, но и чужой сожрали? Хорошенький покой!
- А вот это, дорогой Эйнштейн, уже не ваше дело. Занимайтесь,
пожалуйста, своим человечеством, только минус я.
- Да-да, это понятно. Меня ведь беспокоит вот что. Мне кажется, что на
самом деле вам просто хочется, чтобы все от вас отстали и по возможности -
навсегда.
- Золотые слова!
- Но раз все - значит, и я, - говорит Профессор. - Поэтому я и прошу
вас: подумайте все-таки, зачем вы идете. Хорошенько подумайте! Ведь
существуют миллиарды людей, которые совершенно не виноваты в том, что вы -
дерьмо.
Возвращается проводник.
- Хватит валяться, - говорит он. - Пошли...
Они бредут по проселочной дороге, покрытой тончайшей пылью. При каждом
шаге пыль взлетает и некоторое время висит в неподвижном воздухе. Вдоль
дороги тянутся ветхие телеграфные столбы. Очень жарко, впереди над дорогой
висит горячее марево.
Профессор, идущий первым, вдруг останавливается, оборачивается к своим
спутникам и растерянно произносит:
- Там машина какая-то... И двигатель у нее работает...
- Не обращай внимания, - говорит проводник. - Он уже двадцать лет
работает. Лучше под ноги гляди и держись середины...
Они проходят мимо стоящего у обочины совершенно новенького, как с
конвейера, грузовика. Двигатель его работает на холостых оборотах, из
глушителя вырывается и стелется по ветру синеватый дымок. Но колеса его по
ступицы погружены в землю, а сквозь приоткрытую дверцу кабины и сквозь дно
кабины проросло тоненькое деревце.
Когда-то, вероятно в самый день посещения, огромный грузовоз тащил по
этой дороге на специальном прицепе длинную, метрового диаметра трубу для
газопровода. Грузовоз врезался в столб слева, а труба скатилась с прицепа и
легла слегка наискосок, перегородив путь. Вероятно, тогда же сорвались и
упали поперек дороги телеграфные и телефонные столбы. Теперь провода
совершенно обросли какой-то рыжей мочалой. Мочала висит сплошной занавеской,
перегородив проход по дороге.
Жерло трубы черное, закопченное, и земля перед ним вся обуглена, словно
из трубы не раз обрушивалось коптящее пламя.
- Это что - туда лезть? - спрашивает Писатель, ни к кому, в частности,
не обращаясь.