"Аркадий и Борис Стругацкие. Машина желаний (сценарий, Вариант 2)" - читать интересную книгу автора

- Зря вы так, - говорит Профессор.
- Что - зря? Ну что - зря? Врет же он все. Только что придумал. Я же
его насквозь вижу!
- Нет-нет. Я ведь его давно знаю. Биография у него страшненькая.
Сталкером стал еще мальчишкой, в тюрьме сидел несколько раз, калечился, и
дочка у него на самом деле мутант, "жертва Зоны", как пишут в газетах. Он
несколько лет назад работал у меня в институте лаборантом, так что я...
- Все равно врет. Не в дочке дело. Насчет дочки ему сейчас в первый раз
в жизни в голову пришло. А просто люмпен не любит, когда его называют
люмпеном. Он нуждается в высоком штиле, ему благородство чувств подавай...
Граф, швырнув перчатку, гордо удалился. А домой он вернется с мешком денег,
вот увидите...
- Чувствуется рука мастера. Ладно, не в этом дело.
Пауза. Затем Профессор ухмыляется:
- С добычей вернулся - счастье. Живой вернулся - удача. Патрульная
пуля - везенье. А все остальное - судьба.
- Что это за унылая мудрость?
- Местный фольклор. Вы все время забываете, что мы находимся в Зоне. В
Зоне нельзя делать резких движений и допускать резких высказываний.
- Виноват. Только не люблю я, когда вокруг простых вещей разводят
философические сопли.
- А что вы вообще любите?
- Раньше писать любил, а теперь ничего не люблю. И никого.
- Вам никогда не приходило в голову, что будет, когда в это самое
место, куда мы идем, поверят все? Когда они все сюда кинутся, тысячами,
сотнями тысяч? - вдруг спрашивает Профессор.
- И сейчас многие верят, да как добраться?
- Доберутся, дружок, доберутся. Один из тысячи, а доберется. Добрался
ведь Дикобраз... А Дикобраз еще не самый плохой человек. Бывают люди и
пострашнее. Золото им не нужно, и семейных дел у них никаких нет. Они будут
мир исправлять, голубчик! Весь мир переделывать по своей воле, все эти
несостоявшиеся императоры всея земли, великие инквизиторы, фюреры всех
мастей, благодетели и благоносцы... Думали вы об этом?
- Откровенно говоря, нет, - отвечает Писатель.
- А вы подумайте. Что касается меня, то я склонен верить в страшные
сказки. В добрые - нет, а в страшные - да...
Писатель, кривя рот, пристально разглядывает Профессора.
- Ничегошеньки вы все-таки в людях не понимаете, - говорит он
наконец. - Опять философические сопли. Разумеется, он, может быть, и придет
туда весь мир переделывать, но ведь на самом-то деле на мир ему наплевать,
нужны ему бабы, водка нужна, денег побольше... Ведь у них же воображения ни
черта нет, профессор! Ну, в крайнем случае пожелает он от всего сердца,
чтобы его начальника автомобилем переехало... Поймете вы, откуда все эти
фюреры берутся? Либо его бабы не любят, либо критики не ценят, либо изо рта
у него воняет невозможно... Вы, профессор, сами в этом убедитесь, когда до
места доберетесь... Я ведь вас тоже насквозь вижу. У вас же на лице
написано, что вы-то как раз и замыслили какое-то чудовищное благодеяние
всему человечеству. Другой бы на моем месте испугался. А я - видите? -
спокоен!
- За меня вы спокойны, - говорит Профессор. - Оно и видно. Всех под