"Рамона Стюарт. Одержимость кровью" - читать интересную книгу автора

вещи. Джоэлу пришлось просмотреть все объявления в "Вилидж Войс", прежде
чем удалось сделать заказ на перевозку. Его немногочисленные пожитки
позволяли мне с оптимизмом оценивать перспективу нового переезда в будущем.
Так и оказалось - хватило одного фургона. Когда Джоэл с бородатым водителем
в кабине скрылись за поворотом, я вернулась помочь Веронике закончить
уборку.
Слова доктора Райхмана всплыли в памяти, когда я мыла раковину, и все
из-за порошка для чистки, который назывался "Магическая сила". Рядом со
мной Вероника отчищала плиту, и меня охватило непреодолимое желание
спросить её, что она знает о заклинаниях смерти. Но передо мной была
красивая современная девушка, как любая из сотен и тысяч, заполняющих
каждое утро офисы всяческих фирм, и я не отважилась завести разговор.
Но должны же под нью-йоркским лоском остаться хоть следы прежнего
опыта, ведь она родилась на островах? По её словам, её детство проходило в
трущобах Ла-Эсмеральды. Пока я трудилась над раковиной, вспомнились хижины
из рифленой оцинковки и рубероида возле Сан-Хуана на берегу Атлантики.
Когда я ещё училась в колледже, во время каникул на восточном
побережье мне случилось оказаться на старом кладбище. В окружении мраморных
ангелочков наблюдала я за закатом, океан внезапно потемнел и набух, тучи на
небе налились свинцом и спустились ниже, хижины, прилепившиеся к утесам
стали выглядеть как-то мрачно. Окружавший меня пейзаж изменился почти
мгновенно с первым дуновением ветра, мне стало не по себе. Захотелось снова
очутиться под защитой городских стен, город стал для меня синонимом
безопасности и, прыгая по обломкам мрамора, путаясь в высокой траве, я
заторопилась назад и не останавливалась, пока не очутилась перед собором на
площади Сан-Себастьяна. Немного успокоившись, я заглянула в "Сэмс Плейс",
заказала ром и кока-колу. Гамбургер в тот вечер показался мне изысканным
деликатесом.
На следующее утро, нежась в мягкой постели гостиницы местного
отделения Ассоциации Молодых Христианок, я уверяла себя, что все дело в
наступившей темноте и обстановке кладбища. Возможно, все так и было, но
чувство страха, соприкосновения с чем-то чуждым и зловещим врезалось в мою
память.
Детство Вероники прошло на кривых улочках и среди жестянок из-под
пива, битых бутылок, кудахтанья кур и жарких семейных ссор. Потому я и не
решалась спросить её про брутарио. У неё не осталось испанского акцента,
она приспособилась к городской жизни и таким вопросом можно было поставить
под сомнение весь её облик современной молодой женщины.
В конце концов я оставила свою затею, помогла Веронике закончить с
уборкой и, закрыв квартиру, отправилась по облупленной грязной лестнице
занести ключи от квартиры управляющему.
Мы долго звонили, но никто не открыл. Неприглядный вид разбитых
почтовых ящиков дополнял кислый запах дешевого вина и мочи. Помявшись в
полутемном коридоре перед закрытой дверью и делая вид, что не замечаем
недвусмысленных надписей на непонятного цвета стенах, я стала размышлять о
том, что отъезд Джоэла говорит скорее об успехах Эрики, её терапии, и его
мебель в нашей квартире не казалась таким уж страшным делом. Но разрешению
проблемы с ключами это не помогало. Вспомнив свой прошлый визит, я сочла
нужным обследовать дверь в подвал, та была заперта и свет погашен.
- Нам придется отправить их по почте, - уже сказала я Веронике, но тут