"Мэри Стюарт. Гончие Гавриила " - читать интересную книгу автора

знать, была ли идея нашего брака больше, чем шуткой. Я слышала папины
утверждения, что семейные черты достаточно плохи в единственном экземпляре,
а удвоенные они будут просто смертельными. На это дядя Чез говорил, что
поскольку моя мама частично ирландка, а мама Чарльза была наполовину
австриячкой, наполовину русской, а бабушка с отцовской стороны -
француженкой, можно было бы нас поженить, даже будь мы двоюродными, а не
троюродными. Еще среди наших предков имеются польский еврей, датчанин и
немец, а считаем мы себя англичанами, причем совершенно справедливо.
Для Чарльза и меня, знакомых с этим легкомысленным династическим
спариванием с раннего детства, предмет не представлял интереса. Ни одному
из нас не приходило в голову проявлять сексуальную заинтересованность в
другом. Как брат и сестра, мы с удовольствием и насмешками наблюдали первые
романтические опыты друг друга.
Приключения неизбежно оканчивались быстро. Раньше или позже девушка
начинала чего-то требовать от Чарльза, и он бесследно исчезал. Или мой
объект вдруг терял блеск, Чарльз говорил о нем что-нибудь непростительное,
я бурно реагировала, потом смеялась и соглашалась, и жизнь снова
становилась полной.
Родители любовно существовали рядом с нами, отпускали вожжи, давали
деньги, слушали самое главное и забывали остальное, может быть, потому, что
им нужна была свобода от нас так же, как и нам от них. В результате мы
периодически к ним возвращались, как пчелы в улей, и были счастливы. Может
быть, яснее, чем мы с Чарльзом, они видели безопасность наших жизней,
которая делала его нетерпеливость и мою нерешительность не более, чем
исследованием окружающей среды. А может быть, они даже видели через всю
шелуху конец, который обязательно придет.
Но мы находились еще в начале. Молодой араб в белом принес поднос, на
котором стояла разукрашенная медная урна и две маленькие голубые чашки,
сказал что-то Чарльзу и удалился. Кузен быстро поднялся по ступенькам и сел
рядом со мной.
- Он говорит, что Бен до вечера не придет. Давай, наливай.
- А его мамы тоже нет?
- Его мать умерла. Домом управляет сестра его отца, но она не выходит.
Нет, она живет не в гареме, не принимай такого любопытного и мечтательного
вида, но у нее длинная сиеста, и она до обеда не появляется. Куришь?
- Не сейчас. Я мало курю, иногда просто ради удовольствия, глупо, да?
Боже мой, что это? Гашиш?
- Нет, совершенно безвредно. Египетские. Выглядят ужасно, да? А теперь
рассказывай, что делала. - Он принял от меня чашку крепкого черного кофе и
в ожидании откинулся на шелковую подушку. Четыре года быстро не опишешь,
тем более что к эпистолярному жанру мы были равнодушны. Думаю, прошло
больше часа, солнце передвинулось, и тень закрыла половину двора. Кузен
потянулся, закурил еще одну египетскую сигарету и сказал:
- Слушай, а что ты так прицепилась к группе? Может, передумаешь, и
расстанешься с ними? Пробудешь до воскресенья, и я тебя повезу по красивой
долине Барада, по хорошей дороге.
- Спасибо, но лучше пока останусь с ними. Мы тоже поедем на машинах, а
по пути заедем в Баальбек.
- Я тебя туда отвезу.
- Это было бы потрясающе, но я обо всем уже договорилась, упаковала