"Теодор Старджон. Особая способность" - читать интересную книгу автора

взяли потому, что для него нашлось место, ну и впоследствии
он мог пригодиться при поисках кристаллов. Пока от него не
было никакой пользы. Все мы придерживались этого мнения и
довольно часто его высказывали, чтобы Слопс не зазнавался.
Впрочем, нельзя сказать, что он кому-либо мешал. Вся
штука в том, что он был смешон, смешон сам по себе. Ну
просто комик. Не из тех, что суют под скатерть
антигравитационную пластинку и включают ее, когда кто-
нибудь садится есть суп. И не "душа общества" из тех, кто
засовывает за воротник пучок флуоресцентных трубок и выдает
себя за марсианина. Наш Слопс смешил людей невольно. Ростом
он был маловат и хотя не урод, но и не ахти какой красавец.
Мне кажется, что для его описания лучше всего подходит
слово "почти". Он был чистейший "почти". Разница между
"почти настоящим" и "совсем настоящим", по крайней мере
применительно к Слопсу, очень смешила нас. А у него эта
разница была заметна во всем.
Никто из нас не знал его до того, как он в штатской
одежде поднялся на борт за два часа до отлета. Первую
ошибку он совершил, явившись в таком костюме. Кстати...
почему это ошибка? В конце концов он был гражданский
техник. Мы же все принадлежали к той или иной отрасли
Космической службы, и это с самого начала настроило нас
против него. Пурчи, второй электронный техник, гулял по
коридору, когда Слопс со всеми своими пожитками вышел из
грузового лифта. Пурчи сразу определил, кто перед ним.
Пурчи был высокий, неторопливый и невозмутимый малый. Он
повел Слопса в кормовую часть (другими словами, вниз, так
как на земле "Зов звезд" стоял торчком на хвостовых
плоскостях) и предложил ему сложить багаж. Ящик, на который
указывал Пурчи, "случайно" оказался люком для мусора,
автоматически опорожнившимся при входе в ионосферу. Большой
беды в этом не было: в ларях нашлось много летной одежды
более или менее по росту Слопсу. Во всяком случае, он был
одет вроде как по форме. Но все-таки вид у него был
препотешный. Выражение его лица, когда он подошел к этому
мусорному люку через шесть часов, не поддается описанию. Я
и теперь начинаю хохотать, вспоминая об этом. На протяжении
всего рейса стоило ему только спросить, где взять ту или
иную вещь, как кто-нибудь отвечал: "Посмотри в мусорном
люке!", и весь экипаж покатывался со смеху.
Пожалуй, занятнее всего было, когда мы перестали
ускорять ход и перешли на свободное падение. Ради Слопса мы
решили выключить искусственную гравитацию, и все, кроме
Зипперлейна, который управлял движением, собрались в кают-
компании, чтобы полюбоваться зрелищем. От одного к другому
- обходя Слопса - шепотом передавали, когда именно будет
выключена гравитация, и, поверьте мне, нелегко было
удержать публику от взрывов смеха, которые испортили бы всю
затею. Мы заняли позиции кто у какой-нибудь стойки, кто у