"Теодор Старджон. Образ мышления" - читать интересную книгу автора

Техас, Келли. Щелк!..
- Будь я проклят! - протянул он, и я понял, что Келли удивлен еще
больше моего. Потом он переложил в левую руку маленький сверточек, который
принес с собой, и мы крепко пожали друг другу руки. У него была такая
большая ладонь, что он с легкостью мог обхватить мою, а остатка пальцев
вполне хватило бы, чтобы завязать полуштык "Полуштык - морской узел.".
- Где ты скрывался все это время? Как сумел меня выследить? - спросил
он.
- И не думал, - ответил я. (Произнося это, я невольно вспомнил, с
какой легкостью я всегда усваивал чужую манеру выражаться. Чем большее
впечатление человек на меня производил, тем сильнее мне хотелось ему
подражать. Были времена, когда я копировал Келли лучше, чем его
собственное зеркальце для бритья.) При этом я улыбался так, что у меня
заныли лицевые мышцы.
- Рад тебя видеть, - сказал я и в телячьем восторге снова тряхнул его
руку. - Я приехал с доктором.
- Так ты теперь врач? - уточнил Келли, и по его тону я понял, что он
готов к любым неожиданностям и чудесам.
- Я писатель, - возмутился я.
- Ах да, я слышал, - припомнил Келли и прищурился, как когда-то. И
точно так же, как много лет назад, его взгляд напомнил мне хорошо
сфокусированный луч мощного прожектора.
- Да, я слышал о тебе, - повторил он с нарастающим интересом. - Ты
пишешь рассказы о гремлинах, летающих тарелках и прочем.
Я кивнул.
- Паршивый способ зарабатывать себе на жизнь, - без осуждения заметил
Келли.
- А как насчет тебя?
- Я-то по-прежнему имею отношение к морю. Одно время я работал в
сухих доках, занимался чисткой нефтяных танков, регулировал компасы, даже
занимал должность страхового инспектора. Ну, в общем, ты знаешь...
Я бросил взгляд на его большие руки, которые, как я отлично помнил,
умели с одинаковой легкостью вести сварной шов, держать курс и производить
сложнейшие подсчеты, и снова поразился тому, что сам Келли не видел в этом
ничего из ряда вон выходящего. Лишь с некоторым трудом мне удалось
вернуться из прошлого к настоящему, и я кивнул на дверь спальни.
- Я, наверное, тебя задерживаю.
- Нет, нисколько. Милтон и сам знает, что делать. Если я ему
понадоблюсь, он свистнет.
- Кто же болен? - удивился я. Его лицо потемнело как море перед
штормом - потемнело внезапно и сильно.
- Мой брат, - промолвил Келли и окинул меня изучающим взглядом. - У
него...
Тут он, похоже, сделал над собой усилие и сдержался.
- Он болен, - зачем-то повторил Келли и тут же добавил с какой-то
неуместной поспешностью:
- Впрочем, он скоро поправится.
- Ну разумеется, - так же торопливо ответил я; при этом у меня
сложилось впечатление, что мы оба лжем друг другу, и ни один из нас не
знает, зачем.