"Теодор Старджон. Шрамы" - читать интересную книгу автора

Келлет сам рассказал Пауэрсу о своем ухе, когда однажды готовил для
них скромный ужин. Присев на корточки с наветренной стороны костра, он
держал над огнем сковороду на длинной ручке и, машинально наклоняя ее то в
одну, то в другую сторону, смотрел на нее взглядом человека, внезапно
заинтересовавшегося узором на кольце, которое до этого носил много лет.
- Один раз мне пришлось здорово подраться, - сказал он.
- Из-за женщины, конечно, - отозвался Пауэре.
- Угу, - согласился Келлет. - Когда я был таким же молодым, как ты, я
втюрился в одну портниху из Келсо. Обычно я у нее обедал - она умела
здорово готовить мясное рагу с овощами...
Минут через десять, когда оба уже сели ужинать, Келлет продолжил
рассказ.
- И тут появляется этот хлыщ с напомаженными волосами. От него так и
несло чистотой...
- Мексикашка?
- Не-е... Откуда-то с востока.
Пауэре промолчал, но его молчание просто заменяло собой ответную
реплику, не выражая ни любопытства, ни желания поторопить Келлета.
- Девчонка сразу же зазвала его к себе, выгребла из горшка остаток
рагу, который я считал своей законной добавкой, и начала с ним хихикать,
да перешучиваться... - Тут Келлет снова замолчал, пережевывая то, что было
у него во рту. Проглотив последний кусочек пищи, он решительно сказал:
- Наверное, я вышел из себя. Просто не смог совладать с собой и
сказал ему пару ласковых. Парень захотел мне объяснить, что такие слова,
дескать, негоже употреблять в присутствии дамы. Короче, мы сошлись, и
очень скоро все было кончено. Видишь ухо?..
- Пижон схватился за перо? Келлет отрицательно покачал своей большой,
покрытой шрамами головой.
- Не-а... Он огрел меня сковородой. Чуть-чуть промахнулся - вот и
вырвал кусок уха. Зато потом мне потребовалось не меньше часа и целый
брусок дегтярного мыла, чтобы отмыть от костяшек этот дурацкий жир,
которым он смазывал свои волосы...
Когда однажды после обеда они купались в прохладном быстром ручье,
Келлет очень коротко рассказал Пауэрсу, как получилось, что у него на
животе две раны, хотя пуля была только одна.
- Когда-то у меня брюхо было, как небольшой бурдюк, - сказал он. -
Пуля вошла с одной стороны, а вышла с другой. Сперва я думал, мне конец, и
меня остается только добить, спустить кровь, ободрать и закоптить на зиму.
Но я сдюжил... Конечно, в больнице с брюхом пришлось расстаться. Чуть не
месяц меня кормили одной протертой пищей вроде заварного крема, потому что
все кишки у меня были разворочены, и кое-где водопровод даже соединился с
канализацией...
А у парня, который лежал на соседней койке, был запас чернослива, и
мне все хотелось его попробовать. Однажды ночью он умер. Нас поднимали на
завтрак еще до рассвета, и когда я увидел, что чернослив ему больше не
понадобится, я взял его и съел. Мне казалось, что об этом никто не
узнает... - Он усмехнулся.
Потом, когда они оделись и, взобравшись в седла, отправились
осматривать очередную изгородь, Келлет неожиданно добавил:
- Они нашли черносливовые косточки в моих бинтах.