"Теодор Старджон. Когда ты улыбаешься..." - читать интересную книгу автора

съесть, прежде чем снова залить в себя горючее.
Но тут я почувствовал, вернее, услышал какую-то суету. Генри, старый
дурак, стоял рядом с плачущей девушкой. Когда она взглянула на него, лицо
ее исказилось, она вскочила и так съездила ему по физиономии, что он
покачнулся. Не успел я опомниться, как она выбежала из кафе, а Генри
остался стоять, потирая щеку и улыбаясь.
- Генри!
Повернувшись ко мне, он снова посмотрел на дверь, потом приковылял к
нашему столику.
- Сказал бы мне, что хотел приволокнуться, - возмутился я, - я бы
тебя предупредил: она сейчас в "дауне".
- Ты не понял. Я просто спросил, не могу ли чем-нибудь помочь. Она
как будто не расслышала, я спросил снова. А она пришла в ярость и огрела
меня. Вот и все.
Я рассмеялся.
- Может, ты и помог: ей сейчас лучше взбеситься, чем сидеть вот так,
терзая себе душу. Но все же, почему ты решил, что можешь с ней
столковаться?
Он опять расплылся в улыбке:
- Я же сказал, что не хотел ничего такого, только пытался помочь. - И
добавил, словно в этом была суть. - Она же плакала.
- А тебе какая выгода? Он промолчал.
- Я так и знал! - я хлопнул его по плечу. - Тебя нужно переделать.
Вот с этого и начнем. Мы избавим тебя от чересчур широких рубах и слишком
узких взглядов. Мы узнаем, что тебе в самом деле нужно, и научим этого
добиваться.
- Но я не... Серьезно, я...
- Заткнись. Элементарная истина, которую ты будешь учить до
посинения, такова: не делай ничего просто так. Всегда спрашивай: "А мне
какая выгода?" И не вздумай ударить палец о палец до тех пор, пока не
услышишь: "Больша-а-я!" Сти-и-ив! Тогда у тебя в кармане новенького костюма
всегда будет новенький бумажник, и никто, ни одна девица не посмеет
съездить тебя по роже в таком гнусном кабаке, как этот.
Собственно, заведение Молсона - совсем не "гнусный кабак", но как раз
в это время подошел Стив, и я хотел, чтобы он это услышал. Я заплатил, а
сдачу оставил ему. Я даю на чай, немного, пенсов двадцать. А он не
догадывается, что если сопоставить счета и чаевые, то последние составят
как раз девять процентов - за обслуживание. В один прекрасный день он или
сам додумается до этого, или я ему скажу, и это будет забавно. А секрет
всего забавного в том, что надо учитывать мелочи.
На улице Генри остановился и стал переминаться с ноги на ногу.
- Ну что ж, до свидания.
- Никакого "до свидания", мы идем ко мне.
- Нет, - сказал он, - не могу. Мне придется...
- Что "придется"? Пойми, Генри, тебе надо помочь, хоть сам ты об этом
не знаешь. И я помогу, хочешь ты того или нет. Я разве не сказал, что мы
тебя сломаем и построим заново?
Он дернулся вправо, потом влево.
- Я не могу отнимать у тебя время. Пойду домой, и все.
Я понял, что если мне не удастся его переубедить, то останется одно: