"Торн Стюарт. Дары зингарцев" - читать интересную книгу автора

лучшему, если бы не одно загадочное обстоятельство. Сидящий у костра
был хайборийцем, а не уроженцем Востока - достаточно было взглянуть
на его широченные плечи и масляно поблескивающую в свете костра
бронзовую кожу обнаженных рук, длинных и мускулистых. Что он мог
делать здесь, один, в этих чуждых краях вдали от обжитых мест? Это
было более чем странно - а потому Римьеросу невольно чудилась в
безмятежно устроившейся у огня фигуре скрытая угроза.
Пользуясь тем, что незнакомец, похоже, не заметил
гостя, ибо даже не обернулся на шум в кустах, зингарец
с жадностью разглядывал его, пытаясь понять, что за человек перед
ним, а еще больше - принюхиваясь к доносящимся от костра
восхитительным запахам жаркого. Римьерос невольно сглотнул слюну.
Кем бы ни был этот человек, он не откажет в приюте почти
соотечественнику...
От костра внезапно донесся смешок.
- Если хочешь есть - подходи и садись, а не бурчи животом в
зарослях бамбука, словно двуцветный медведь пан-да, - услышал
Римьерос веселый низкий голос, говоривший по-аквилонски.
Справившись с первоначальным изумлением, принц недовольно
нахмурился: мало того, что его появление заметили, незнакомец
каким-то образом тут же вычислил, что его гость - не кхитаец, раз
заговорил с ним на самом распространенном на западе языке.
Между тем чужак не только не вскочил на ноги, но даже не
обернулся, по-прежнему сидя к принцу спиной. Римьерос
горделиво выпрямился и подошел к костру с достоинством, какое
присуще всем истинным царедворцам. Обидные слова о медведе он
решил пропустить мимо ушей.
- Да пребудет с тобой милость Митры Жизнеподателя,
незнакомец, - церемонно произнес он с кивком, означающем
приветствие. - Я и в самом деле пробродил в лесу весь день и
проголодался. И если...
Хозяин костра поднял на него смеющиеся синие глаза.
- Ну конечно, зингарец, Кром меня разбери! Кто же еще будет
так многословно отвечать на простое приглашение поесть! Садись,
садись, не криви губы. Кто ты таков и как здесь оказался?
Говоря все это, он нагнулся вперед и принялся поворачивать
над жаркими угольями несколько тонких вертелов с насаженными
частями какой-то дичи.
- Ты ведь не побрезгуешь козлятиной? Малыш
был еще совсем сосунок, мать его завалило камнями, он мыкался вокруг,
так что пришлось их добить... Знай я, что нынче у меня
будут гости, зажарил бы обоих.
Римьерос, несколько шокированный в
первый миг таким запанибратским приемом, оправился и, усмехаясь,
проговорил:
- Сойдет и козлятина. Незванному гостю не пристало
привередничать. Хотя, конечно, будь я во дворце моего отца,
покойного короля Зингары, я велел бы выпороть на конюшне того, кто
предложил бы мне отведать этой пищи черни.
Он ожидал немедленной смены тона, быть может, даже смущенных