"Инна Сударева. Маг в пижаме" - читать интересную книгу автора

Илларион встал с постели, почесал то, что чешут все мужчины во всем
мире, встав с постели, а именно - глаза, и пошел умываться, бриться и
чистить зубы. Потому что решать проблемы неумытым, небритым и с ночным
запахом изо рта - неэстетично и не круто.
Через полчаса маг плотно позавтракал, потому что на пустой желудок
вообще бессмысленно выходить из дома, принарядился в алый шелковый халат с
золотыми хризантемами и вышел на достославный балкон.
Зевнул и щелкнул пальцами.
В воздухе тут же возник ошалевший от резкого перемещения в пространстве
Желтый дракон и не менее ошалевшая Моника.
- Тебя, скотина, я на коврик пущу, - сообщил о своих намерениях дракону
Илларион. - А тебя, милая, я жду в спальне. Так что быстренько, приведи себя
в порядок и обязательно надень те черные чулочки. Ну, ты знаешь...

Вот такая вот история.
Почему короткая? Потому что маг Илларион был ну очень крутым и со всеми
проблемами справлялся, не выходя из дома.

Май 2007 года

Миграция магической мелочи

В альтернативную Италию пришла весна. Зазеленели оливковые рощи и
виноградники, запели звонкие брачные песенки средиземноморские пташки. А вот
в альтернативную Австралию как раз нагрянула осень, и там сезонно заскучали
крокодилы, сумчатые волки и, конечно, широконосые аборигены.
А красавица Моника, налюбовавшись солнцем, встающим над лазурным
Адриатическим морем, собрала свои роскошные рыжие волосы в хвост, надела
голубой джинсовый полукомбинезон с уймой кармашков и с хрустальным брелоком
в виде цветка василька на одной из шлевок, покрыла голову широкополой
шляпкой из первоклассной итальянской соломки, руки упрятала в резиновые
перчатки яркого апельсинового цвета, потом сунула изящные ножки в синие
сапожки, взяла с мраморного столика тяпку с рукояткой из полосатого оникса и
отправилась в сад - высаживать луковицы гиацинтов в грунт.
Могущественный (во всех отношениях) чародей Илларион молвил восхищенное
"а-ах!", провожая глазами фигурку своей замечательной (тоже - во всех
отношениях) девушки. А потом вновь расслабился в льняном гамаке, заложил
руки за голову и продолжил неспешное сочинение поэмы о нелегкой судьбе
крутого мага в жестоком мире:

Беды, горести - повсюду.
Там - дракон, сям - чудо-юдо.
В небесах - крылатый бес,
А в лесах - дремучий лес...

Сии вирши Илларион декламировал сове, а та, крепко спала, как и
положено ночной птице в светлое время суток, крепко уцепившись лапами за
ветку клена, к которому крепился гамак чародея.
Все, что выдавал в эфир Илларион, фиксировалось на рисовой бумаге
самопишущим гусиным пером, выкрашенным в алое и желтое. Полупрозрачный лист