"Эжен Сю. Плик и Плок " - читать интересную книгу автора

демонским экипажем! Проклятая собака! - говорил простодушный Массарео,
показывая кулак размачтованной тартане, покойной и мрачной, колебавшейся по
произволу волн.
- Да, да, - продолжал Массарео, - божусь Святым Иосифом, меня не
обманешь! Ты шевелишься, как томбуй*, нарочно, чтобы я подошел к тебе на
расстояние багра... Тогда ты накинешь на мой бедный люгер серную рубаху,
которая выжжет его до щепки!.. или сыграешь со мной какую-нибудь другую
бесовскую шутку; но Богородица не оставит старого Массарео. Не раз он
вырывал богатые гальоны Мексики из когтей этих окаянных англичан, которые
также в этом деле-то были крепко смышлены! Еретики! - И он перекрестился.
Потом, обратясь к кормчему: - Держись ближе к ветру, поднимайся, поднимайся
же, дурачина, да будь готов дать рей.
______________
* Якорный поплавок.

Левант слабел чувствительно, и по облакам, быстро поднимавшимся с
горизонта, и по колебанию ветра, заметно было, что он обращается на юг.
Звезды скрылись, и ночь, до этого весьма ясная, вдруг потемнела. Тартана
погрузилась во мрак, одна только огненная точка сверкала на ее корме, по
направлению каюты, но ни малейшего шума не слышно было на судне, и никто не
показывался на палубе.
Капитан сторожевого люгера, удачно исполнив перемену галсов, пустился
прямо и приблизился к тартане на половину пистолетного выстрела. Затем он
позвал своего лейтенанта; но тот, полагая что его хотят заставить
командовать орудиями, исчез с быстротой молнии.
- Яго! - повторил Массарео.
- Он в трюме, господин капитан, говорит, будто по вашему приказанию,
для присмотра за выдачей зарядов!
- Негодяй! Клянусь Святым Иаковом! Пусть его приведут живого или
мертвого на палубу; а ты, Альварец, подай мне мою боевую говорную трубу.
Тогда храбрый Массарео обратил к безмолвной тартане широкое отверстие
инструмента и закричал:
- Алло!.. На тартане!.. Гей!
Потом опустил трубу, приложил руку улиткой к своему уху, чтобы не
потерять ни одного звука, и слушал внимательно.
Ничего... глубокая тишина...
- Что? - сказал он штурману, находящемуся возле него.
- Я совершенно ничего не слыхал, господин капитан; сдалось мне только
что-то похожее на стон; но ради неба, не полагайтесь на это! Заговорите
лучше с ними добрыми пушечными выстрелами, клянусь Святым Петром! Они поймут
этот язык, ибо наш храбрый адмирал Галледо, царство ему небесное, - он снял
шапку и продолжал: - наш храбрый адмирал всегда говорил, что это всеобщий
язык, и что...
- Тише, Альварец, тише! Молчи, старый морской угорь. Мне показалось,
что-то пошевелилось на палубе. - И снова, приставив ко рту огромную трубу,
закричал:
- Алло!.. С тартаны!.. Гей!.. Отправьте бот к нашему судну, или мы вас
потопим...
- Как проклятых собак! - прибавил Альварец.
- Замолчишь ли ты? Они, может быть, отвечали, а твой глупый язык,