"Эжен Жозеф Сю. Жан Кавалье " - читать интересную книгу автора

местной саржей. Большое прекрасное кресло с подушечками, обитое испанской
кожей, предназначалось для усталого путника. Хорошо навощенный ореховый
стол, сундук, богатой резной работы и аналой у постели дополняли убранство
этой комнаты. На широком выступе камина стояли две большие каменные вазы.
Каждое утро их наполняли цветами, все равно была ли комната занята
кем-нибудь, или нет.
Трогательное внимание, указывавшее, что гостей, знакомых или
незнакомых, здесь всегда ожидали. Над камином висели начертанные большими
черными буквами на белом пергаменте следующие стихи Священного писания:
"Раздавайте хлеб свой в изобилии, как если бы вы бросали его в вечно текущие
воды, потому что после долгого времени он возвратится к вам. Не презирайте
голодного и не пренебрегайте бедняком в его убожестве".
Медная лампа с тремя рожками освещала следующую картину. Маркиз Танкред
де Флорак, красивый молодой человек лет двадцати пяти, в зеленом камзоле с
серебряными галунами, полулежал на кровати. Небрежно опираясь на одну руку,
другой он играл кончиками своих вышитых золотом шелковых шнурков.
Бессознательно покачивая ногой, он разрывал шпорами своих грубых сапог
красивое одеяло из персидского полотна, сохранявшееся в целости в
продолжении стольких лет. На красивом лице капитана отражались скука,
усталость и нетерпение.
В большом кожаном кресле, предназначенном для гостей, сидел Денис Пуль.
Не принимая никакого участия в допросе протестантов, он занят был изучением
плана похода и занятия местности по топографической карте Лангедока,
разложенной на краю стола. Этот партизан, известный своей жестокостью и
испытанным мужеством, служил многим европейским правительствам. Недавно еще
он воевал в Венгрии против турок. Казалось, своим странным одеянием он хотел
придать своей наружности, и без того дикой, еще более ужасающий вид. Почти
все части его одежды и вооружения были добычей, снятой с убитых им врагов.
На столе подле него лежал большой железный шишак, с тылу которого висела
сетка из стальных колец, защищавшая затылок. Этот род шлема был отнят им у
одного черкеса, дравшегося в рядах турок. Его тяжелая и широкая армянская
сабля в серебряных ножнах с дамасским клинком досталась ему в знак победы
над эмиром, убитым им на поединке. Его богатый толедский кинжал был им
отобран во Фландрии у капитана ландскнехтов*. Его длинные пистолеты
принадлежали Барбанаге, предводителю "барбетов" в пьемонтской войне. Его
железный нагрудник и дамасский наплечник были отобраны им у генерала
Немецкой империи: он носил их по-старинному, поверх своей истрепанной
буйволовой кожи с рукавами, отвратительно запачканными человеческой кровью,
точно рубаха мясника. Наконец, тяжелые сапоги из кордовской кожи, с
длинными, от времени почерневшими шпорами, почти совершенно скрывали
ярко-красные штаны и доходили ему до половины бедра. Его короткие волосы,
остриженные под гребенку, были ярко-рыжего цвета, так же как и борода, брови
и усы. Удар копья выбил ему один глаз, а второй, словно стеклянный,
светло-голубого цвета, наливался кровью при малейшем волнении. Нос у него
был толстый и мясистый. Широкий рубец фиолетового цвета бороздил его лоб,
испещренный глубокими морщинами от лет и трудностей военной жизни.
______________
* Ландскнехты - немецкие наемники, которыми были заменены в 15-м веке
знаменитые швейцарские наемники. Это - зародыш пехоты нового времени.