"Светлана Сухомизская. Лавка песочных часов (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

прелести больше интересовали в оригинале, а те редкие копии, которые ему
все-таки нравились, имели ценность скорее документальную, чем
художественную, к тому же у него были нелады с воображением, дорисовать
утраченные или утаенные детали он никогда не мог - поэтому Венера
Милосская, например, вызывала у него глухое раздражение. По той же самой
причине и часы Людовика XIV не вызвали у него никакого интереса, и он
ткнул пальцем в небольшие часы, бронзовый корпус которых отличался
геометрической простотой линий, но зато был украшен прихотливым узором:
- А это?
- А-а... - старик оживился. - Эти часы - одни из моих любимых. Они
прибыли в Венецию вместе с багажом одного человека, промышлявшего ремеслом
аптекаря, сведущего не только в травах и минералах, но и в заклинании
духов и угадывании будущего с помощью костей, воска и Арканов Таро.
Человек он был не очень старый, фамилию носил благородную, хотя злые языки
и поговаривали, что он приобрел ее вместе с пудреным париком, украшавшим
его голову, и его дворянская родословная так же коротка, как и прикрытые
париком настоящие волосы, но венецианские дамы были от него без ума,
лечили у него все свои недомогания и поверяли ему свои тайны. А надо вам
сказать, что многие венецианки, будучи сами молоды и прекрас-ны,^имели
мужей преклонного возраста и безобразных, отличавшихся к тому же чрезмерно
крепким здоровьем и возмутительным отсутствием такта. Вместо того чтобы,
насладившись годик-другой радостями законного супружества, отбыть в мир
иной, оставив жене деньги и имущество, они продолжали коптить небо, мешая
своим прекрасным половинам спокойно и безмятежно вкушать из чаши жизни.
Самые нетерпеливые жительницы Венеции пытались ускорить ход событий, но
выходило все как-то неловко - мужей вылавливали поутру из каналов с
посиневшими лицами и глубокими шрамами на шее или же с ножевыми ранами в
спине, но все это было не очень пристойно, подозрительно, вызывало толки и
обычно имело дурные последствия для новоиспеченных вдов; к тому же вода в
каналах портилась от пребывания в них большого количества мертвых тел. С
появлением аптекаря все изменилось. Стоило ему случайно позабыть у
какой-нибудь своей приятельницы и пациентки свои песочные часы, как в
скором времени муж оной пристойно и тихо умирал во сне...
Старик нажал на одну из завитушек узора, и в верхней части корпуса,
звякнув, открылась маленькая круглая крышечка, под которой оказалась
небольшая емкость, покрытая каким-то белым налетом. Молодой человек зябко
повел плечами. Закрыв крышечку, старик продолжал:
- Все было прекрасно. Венецианки были довольны, аптекарь, получавший
в благодарность за услуги не только добрые слова, был тоже доволен, и,
очень может статься, мужья, покинувшие этот бренный мир, юдоль скорбей и
греха, были довольны вдвойне. Но довольных мужей было слишком много, и
вскоре случилось то, что должно было случиться. Ловким аптекарем
заинтересовались отцы-инквизиторы, и он без особых церемоний был помещен в
знаменитую тюрьму под свинцовой крышей - ту самую, в которой сидел и
Казанова. Поскольку нечестивец упорствовал во грехе, к нему применили меры
более строгие, нежели простое пастырское увещевание, - доподлинно
известно, что ему довелось примерить испанский сапог и повисеть на дыбе,
но уста его не исторгли ничего, кроме внутренних телесных соков и хулы в
адрес всевышнего. Поняв, что дьявол слишком крепко держит заблудшую душу в
своих цепких когтистых лапах, отцы-инквизиторы прибегли к последнему