"Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

- Береза, графинюшка, все растет... Дышать от нее трудно...
Я не знала и сейчас не знаю, верила ли она в то, что действительно в
ней береза растет, но я в детстве верила этому и мысленно прикидывала, что
если береза будет все продолжать расти, то, наконец, она выйдет наружу.
И с смешанным чувством любопытства и страха ждала этого появления
березы.
В длинные осенние и зимние ночи эта одинокая старуха, ворочаясь с боку
на бок от мучавшей ее березы, думала свои своеобразные думы.
- Вот лежу я раз одна, - рассказывала она, - тихо, только часы на
стенке тикают: кто ты, что ты? Кто ты, что ты? Кто ты, что ты? Вот я и
задумалась: и подлинно, думаю: "Кто я? Что я?" Так всю ночь об этом и
продумала.
Об этом ее рассказе любил вспоминать мой отец, так же как о другом
случае из жизни этой странной старухи.
Раз заболела гостившая у нас моя тетя Татьяна Андреевна Берс, младшая
сестра матери. Как водилось, послали за Агафьей Михайловной.
- Я только что пришла из бани, - рассказывала Агафья Михайловна, -
напилась чая и легла на печку.
Вдруг слышу, кто-то в окно стучит. "Чего тебе?" - кричу. "За вами
Татьяна Андреевна прислали - заболели, так просят вас прийти походить за
ними". А я только что на печке угрелась, не хочется слезать, одеваться да
по холоду в дом идти. Я и ответила: "Скажи, не может, мол, Агафья
Михайловна прийти, только что из бани". Ушел посланный, а я лежу и думаю:
"Ох, не хорошо это я делаю, себя жалею, а больного человека не жалею".
Спустила я ноги с печки, стала обуваться. Вдруг слышу, опять в окно
стучатся. "Ну, спрашиваю, чего еще?" - "Татьяна Андреевна прислали вам
сказать, чтобы вы беспременно приходили, - они вам на платье купят". - "А!
а-а, говорю, на платье купит... Передай, что сказала, что не приду, и не
приду". Скинула я с себя валенки, влезла опять на печь и долго уснуть не
могла. Не за платья я больных жалею... Любила я Татьяну Андреевну, а как
обидела она меня...
Многих наших гостей Агафья Михайловна знала и любила, но самым большим
любимцем ее был М. А. Стахович. Надо сказать, что и он, с своей стороны,
всегда показывал ей столько ласки и внимания, что не мудрено, что он этим
тронул ее старое сердце. Никогда не приходил он к ней с пустыми руками, и,
что было еще дороже гордой старухе - он всегда относился к ней с таким же
уважением и с такой же вежливостью, как если бы она была самой важной
светской дамой. Бывало, придет он к ней, а она его чаем потчует. В
комнатах стоит сильный запах псины. Тараканы бегают по стенам и по столу.
От собак пропасть блох. Сама Агафья Михайловна грязна, и чайная ее посуда
такая же.
Но Михаил Александрович мужественно наливает свой чай на блюдце и
прихлебывает его, откусывая от подозрительного куска сахара. Вид у сахара
такой, как будто до него кто-нибудь им уже пользовался.
Помню, раз Агафья Михайловна предложила Михаилу Александровичу понюхать
у нее табаку, и он, нисколько не смутившись, взял из ее берестовой
табакерки щепотку, насыпал ее на большой ноготь левой руки и потянул носом.
5 февраля Агафья Михайловна бывала именинницей, и все мы помнили этот
день и присылали ей поздравления.
Только раз как-то в Москве, увлекшись разными удовольствиями, мы забыли