"Гаетан Суси. Лоскутный мандарин (Радости и тайны разрушения Часть первая)" - читать интересную книгу автора

собственное достоинство, они решили в знак молчаливого протеста провести
церемонию прощания с девочкой в часовне, расположенной в конце улицы.
Поэтому похоронный кортеж должен был проследовать мимо всей строительной
площадки, где сносили дома.
На похоронах погибшего ребенка большинство бездомных стояли по обеим
сторонам улицы как в почетном карауле. Другие, те, кто были моложе, смелее и
настрой у кого был бунтарский, взобрались на крыши, угнездились на карнизах,
уличных фонарях и столбах. Оттуда они смотрели вниз на группы рабочих,
собравшихся посреди расчищенной площадки. Рабочие-разрушители чувствовали
себя там абсолютно незащищенными. Не было ни крыш, ни стен, за которыми они
могли бы укрыться.
Ксавье тем временем продолжал стоять у сваи. Ему хотелось
присоединиться к остальным рабочим, быть вместе с ними в это опасное время.
Но Философ мягко ему сказал:
- Не лезь в это дело, мой мальчик, - и пошел прочь, занятый своими
мыслями.
Эксперт-подрывник - единственный человек, стоявший неподалеку от
подручного и равнодушно наблюдавший за тем, как развиваются события, -
продолжал жевать свою сырую луковицу. На протяжении нескольких минут до
слуха паренька доносился лишь похоронный звон колокола, волнующий и
тревожный, подчеркивающий тишину, и глухое цоканье копыт по булыжной
мостовой. Ксавье следил за конными полицейскими, адресовавшими повелительные
жесты устроившимся тут и там молодым бездомным, но молодежь только
презрительно скалила зубы и отмахивалась от их указаний. Что же до остальных
бездомных, выстроившихся вдоль улицы двумя рядами, - полиция ничего не могла
с ними сделать. Не было такого закона, по которому гражданам - даже
бездомным - было бы запрещено отдать последний долг покойной.
В конце концов кортеж тронулся в путь. Он медленно двигался по улице к
строительной площадке, где сносили дома. За ним следовал самодеятельный
сводный оркестр; в числе инструментов были орфеон, бретонская волынка, туба,
еврейская скрипка, коробка с гвоздями и небольшая шестиугольная
гармошка-бандонеон, на каких обычно играют танго. Тоскливая и тягостная
мелодия вызывала желание удавиться. Ксавье отошел от сваи и как зачарованный
пошел в направлении процессии. Бездомные снимали головные уборы, когда к ним
приближался гроб, крестились и опускались на колени - все было как обычно.
Священник в берете в итальянском стиле нес в руках крест. Сама процессия
была немногочисленной - только ближайшие родственники ребенка. Двое мужчин в
стоптанных башмаках с резинками по бокам, одетые в заношенное тряпье вполне
под стать обуви, несли на плечах небольшой деревянный гроб, покрытый лаком,
простенький, без всяких украшений, но вместе с тем не лишенный изящества,
как кукольная туфелька, чем-то даже пугающий, потому что именно он и
привлекал всеобщее внимание.
Внезапно Ксавье, наблюдавший за происходящим издали, почувствовал, что
его схватили сзади и подняли над землей. Это эксперт-подрывник со своими
двумя подручными решили с присущим им юмором посадить парнишку себе на плечи
и пройти так несколько шагов в том же ритме, что и кортеж с оркестром,
сопровождавшим покойную. Чувствуя себя донельзя смущенным, Ксавье
убедительно попросил их прекратить этот неуместный балаган, что в итоге они,
ухмыляясь, и сделали.
Кортеж поравнялся с разрушителями. Они продолжали стоять плотной