"Гаетан Суси. Лоскутный мандарин (Радости и тайны разрушения Часть первая)" - читать интересную книгу автора

группой посреди расчищенного пространства. В рабочих полетел гравий, которым
были до отказа набиты карманы бездомных, согнал с балки тех, кто на ней
сидел. Рабочие стали возмущенно негодовать, но тем не менее открыто
протестовать они не решались, потому что их все больше и больше переполнял
страх. Бездомные тем временем снова обрушили на них град мелких камешков. На
этот раз один из помощников эксперта-подрывника взял комок высохшей земли и
запустил им в бездомного мальчугана, который дразнил рабочих, взобравшись на
столб. Тот отклонился в сторону, и ком ссохшейся земли ударился в гроб,
разбился и пылью осел на шедшем сзади священнике, который сильно закашлялся.
Кортеж остановился как вкопанный, музыка смолкла. На некоторое время все
оцепенели. Никто не знал, с какой стороны, что еще в кого полетит. Конные
полицейские скакали кругами, пустив коней иноходью. Несколько рабочих стали
подбирать с земли камни, целясь в бездомных, забравшихся повыше, но Философ
не терпящим возражений тоном крикнул:
- Нет! Только не это!
И тут раздался голос от самого кортежа, женский голос, бросивший в
небеса имя ребенка:
- Ариана!..- И благодаря этому беспомощному призыву, этому воплю, в
котором звучало безысходное отчаяние, в мгновение ока восстановилось
спокойствие, тишина и уважение к происходящему.
Молодые бездомные спустились со своих насестов, растворились в толпе и
скрылись из виду. Кортеж снова неспешно и размеренно двинулся вперед, хотя
ему и грозило падение в котлован. Вновь заиграла музыка, но нерешительно -
ноты одна за другой будто падали на землю, как выбившиеся из сил воробышки,
и скоро слышалась только гармошка. Однако играла она недолго, потому что
звуки, издаваемые инструментом, напоминали мелодию, выдуваемую на губной
гармонике туберкулезником, бьющимся в агонии, и потому она тоже вскоре
стихла. Немного времени спустя кортеж свернул на боковую улицу и исчез,
следом за ним втянулся между домов длинный хвост бездомных. Остался лишь
жаркий полуденный летний воздух, дрожавший, как листовая жесть.
А им пора было снова браться за работу. Конные полицейские сказали
бригадирам:
- Не бойтесь, мы их вам найдем, - имея в виду зачинщиков беспорядков и
тех, кто швырял камни.
Недавние события помешали рабочим в полдень по обычаю расслабиться, и
поэтому все были в скверном настроении. Несколько человек перепугались до
смерти и не собирались это скрывать. Во всех бригадах ощущалось какое-то
напряжение. Некоторые рабочие, чтобы вернуть себе кураж, стали горланить
гимн разрушителей; при этом складывалось впечатление, что они не то тявкают,
не то отхаркиваются: мелодия этой песни не оставляла сомнений в том, что
клубнику под нее не собирают. Здесь и там раздетые по пояс рабочие, стоя на
коленях, смывали с себя пыль и бормотали что-то вроде заклинаний, какими
разгоняют тоску.
Ксавье бродил по строительной площадке. В то время ему не определили
никакого задания. Он вовсе не избегал мастеров, но и не искал встреч с ними
специально. На площадке царила атмосфера уныния, к тому же Ксавье все еще
чувствовал стыд, поэтому он не хотел привлекать чрезмерное внимание к
собственной персоне. А Морле снова схватил его за шиворот.
- Ну-ка, взгляни вон туда! - Эксперт-подрывник прижался носом к щеке
подручного - сильный запах лука так и обдал его.