"Мартин Сутер. Small World (Роман) " - читать интересную книгу автора

соображений, ведь все равно придется обратиться к ней еще не раз.
С сотней франков в кармане в баре "Grand Hotel des Alpes" делать в
общем-то нечего, зато здесь обслужат как человека, а Конрад Ланг сейчас нуждался
именно в этом. Барменшу, работавшую в это время дня, звали Шарлоттой, и она
называла его Кони, как бы на правах старой знакомой. Будучи уже немолодой, она
помнила его еще с тех пор, когда он, бывало, жил здесь в верхнем люксе, где
такая роскошная анфилада комнат. Ага, значит, когда он жил здесь с Томи. Томи -
в люксе, а он в номере под ним этажом ниже. Но тогда, рассказывала Шарлотта, у
нее еще не было нужды работать. Тогда она была как и он - не то чтобы богата, но
все же ни от кого не зависела.
- Твое здоровье, Кони! - сказала она, подавая ему "negroni".
- "N"groni". - говорил он каждый раз, - идеальный drink для этого времени
суток: на вид - аперитив, а действует не хуже коктейля.
Стакан, что принесла Шарлотта, был всего-навсего вторым. На третий еще
хватит, включая шампанское для Шарлотты, которое она каждый раз по его знаку
наливала себе в узкий высокий бокал и ставила позади себя рядом с пепельницей,
где дымилась ее "Stella Filter".
- Yamas! (Твое здоровье! (греч.)) - сказал Конрад и поднес стакан к губам.
Его правое ухо все еще гудело от удара Урса по воротам, а рука дрожала больше
чем обычно.
В баре было почти пусто, как всегда в предвечернее время. Шарлотта
расставляла по столикам серебряные вазочки с солеными орешками. Сквозь гардины
пробивался сумеречный свет. Чуть позади стойки, рядом с кассой, уже горела
лампа, в пучке света, исходившем от нее. кружился синий дымок от сигареты,
оставленной Шарлоттой. Роджер Уиттакер пел "Smile though your heart is aching"
(Улыбайся, даже если душа болит (англ.)), а за столиком возле самого рояля
слышалось звяканье чашек сестер Хурни, как всегда молча пивших чай и
дожидавшихся пианиста.
Обеим сестрам было далеко за восемьдесят, вот уже несколько лет как они
живут в "Grand Hotel des Alpes". Как и некоторые другие, не унаследовавшие
двенадцати процентов дохода пивоваренного завода, они поселились в доме для
престарелых. Обе тощие и хлипкие, а их бесформенные ноги в медицинских
эластичных чулках телесного цвета, выглядывавшие из-под платьев в крупных
цветах, выглядят как сардельки. Каждый раз, когда сестры торжественно входили в
бар, Конраду Лангу вспоминалось далекое прошлое. Такое далекое, что в памяти
всплывала даже не картинка, а только какое-то теплое, давно забытое ощущение, и
он не смог бы описать его, но оно всегда вызывало у него добрую улыбку, которую
сестры Хурни каждый раз оскорбленно игнорировали.
Конрад Ланг отпил маленький глоточек и снова поставил стакан на стол. Этой
порции ему должно хватить до прихода пианиста. Тогда он закажет еще один
"negroni". И один бокальчик шампанского для Шарлотты, и "одно пиво для тапера".
А уж потом будет решать, истратить ли ему двадцать франков на такси или поехать
на трамвае и пропить последние крохи у Барбары в дешевом кабаке "Розенхоф".
Редко случалось такое, чтобы очередную подружку Урса Коха представляли
Эльвире Зенн. Все они были для нее на одно лицо, он так часто менял их, что
Эльвира не могла их различить. Однако в последнее время она то и дело
справлялась об "этой Симоне". Явный признак того, что, если бы Урс укрепил с той
свои отношения, это не противоречило бы ее планам.
Аудиенцию Эльвира решила провести за послеобеденным чаем в малой гостиной.
В достаточно узком кругу для первого раза. Урс и Симона сидели рядышком на