"Пьер Сувестр и Марсель Аллен. Любовные похождения князя (Фантомас)" - читать интересную книгу автора

личности, громко именующие себя спасателями и изображающие из себя этаких
бравых молодцов, которые несут несменную вахту на берегу и готовы каждую
минуту рисковать жизнью, вытаскивая из воды несчастных!
Люди же наблюдательные и хорошо с их деятельностью знакомые прозвали их
менее торжественно, но более метко - "морскими разбойниками".
Их обвиняли в фальсификации спасения с единственной целью: положить в
карман вознаграждения, а некоторые отчаянные головы готовы были присягнуть,
что они сталкивают в воду добропорядочных прохожих, дабы потом выудить их,
не преминув при этом обчистить до нитки!
И в это подозрительное и странное заведение Бузотер затащил Мориса
поговорить о деле.
Придвинувшись к краю столика, они вполголоса беседовали среди галдежа и
брани собравшейся здесь тошнотворной публики: матросов, прощелыг, бродяг и
проституток.
- Мне хотелось бы вытрясти из правительства какую-нибудь награду, -
втолковывал Бузотер Морису, - пенсию или, на худший случай, медаль... Одним
словом, бумагу или ленту, которая сможет произвести впечатление, если вдруг
случится оказаться в уголовном суде...
- За какие такие заслуги? - со смехом поинтересовался Морис.
- Черт! А чем лучше спасатели - их же награждают! Думаете, легко
изображать утопленника... Это не стоит поощрения?
Старая мамаша Тринкет, которая прохаживалась между посетителями и
ловила обрывки разговоров, очевидно, была осведомлена о любимом коньке
Бузотера и находила претензии бродяги глупыми и опасными.
Поравнявшись с его столиком, она, дабы осадить болтуна, ткнула ему под
ребра кулаком и весьма к месту обронила:
- Вы мелете вздор. Спасателей награждают за спасение утопающих, они
делают благое дело, а с какой стати награждать плюхающихся в воду, тем паче,
устраивающих показуху!..
Сочтя рассуждение слишком мудреным, Бузотер продолжал упрямиться:
- Чем я хуже других, почему...
Мамаша Тринкет снова подошла к столику бродяги.
- А у тебя монеты имеются? - недоверчиво спросила она. - Тебя тут
случайно обслужили...
Бродяга жестом оскорбленной невинности показал на спутника:
- Господин угощает, будь уверена, старое печеное яблоко, у него денег
куры не клюют!..
Мамаша Тринкет направила на приятеля Бузотера свои юркие,
подозрительные глазки; тот, словно желая поддержать бродягу, небрежно
вытащил из кармана монету в десять франков и вручил ее старухе, которая,
рассыпавшись в любезностях, тотчас отправилась к стойке за сдачей.
Бузотер опять принялся за свое:
- Так вот, я все думаю, к какому министру обратиться на предмет
вознаграждения? Мне тут присоветовали министра труда - я ведь тружусь, и
тяжело тружусь! Другие рекомендуют министерство торговли, якобы спасенные
утопленники помогают торговать... Третьи уверяют, что раз дело происходит на
берегу Сены, оно в ведении работ... работ... как их бишь там?.. Каторжных
работ?
- Да нет! - оборвал Морис, кусая себе губы, чтобы не расхохотаться. -
Ты имеешь в виду общественные работы? Но я бы на твоем месте, - подхватил