"Дмитрий Суворов. Все против всех (Неизвестная гражданская война) " - читать интересную книгу автора

Общеизвестно:
следствие вел Николай Соколов. Вел его всю жизнь - даже тогда, когда
кончилась гражданская война и он оказался в эмиграции. Но мало кто знает,
и во многих исследованиях - например, в "23 ступени вниз" Касвинова - сей
знаменательный факт даже не упоминается, что Соколов был не первым
следователем по делу об убийстве царя. Соколова назначил лично Колчак, а
до него были два следователя, назначенные Омским правительством, -
Наметкин и Сергеев. Почему мы о них ничего не знаем? Да потому, что от их
деятельности не осталось никаких результатов.
Если соколовское расследование было чрезвычайно плодотворным и легло в
основу всех дальнейших изысканий на эту тему, то Наметкин и Сергеев вели
дело без всякого энтузиазма. И это нельзя объяснить, скажем, нерадивостью
или невысокой квалификацией следователей. Ну подумайте, кто же будет
ставить ленивого или некомпетентного следователя на дело об убийстве
императора? Нет, пассивность Наметкина и Сергеева можно объяснить только
одним - они действовали в духе установок или инструкций омских властей,
заинтересованных не столько в том, чтобы раскрыть дело, сколько в том,
чтобы его замять. Что и дало моральное право исследователям
проигнорировать их деятельность.
Такова неожиданная (и страшная) правда истории.
Но и у большевиков отношение к свергнутому императору не было столь
однозначным, как это представляется теперь большинству людей. И сюда
вмешивалась тайная политика. Как бы сейчас сказали - аппаратные, или
подковерные, игры.


Большевики и царь: подводная часть айсберга

О трагедии в доме Ипатьева написано очень много. Кажется, мы знаем о
ней практически все. Во всяком случае, что касается тех, кто убивал, и
тех, кого убивали.
Как известно, отношение русского общества к Николаю II в феврале 1917
года было в целом отрицательным: не только левые, но и многие вполне
респектабельные с точки зрения социальной принадлежности люди
приветствовали "свержение тирана".
Вспоминаю рассказ одной пожилой, ныне покойной, москвички, в прошлом
помещицы, о том, как она и ее соседи по поместьям отреагировали на
февраль: "Слава тебе, Господи, дожили до радости!" Причин для облегчения
было много, но главная - грязные слухи, циркулировавшие вокруг Николая II,
его семьи и ближайшего окружения в связи с Распутиным.
А также атмосфера таинственности, которая окутывала приватную жизнь
царской семьи. Император и императрица не хотели делать достоянием
гласности болезнь наследника и все, что с ней связано.
История эта давала пищу для самых невероятных измышлений и инсинуаций,
чем великолепно пользовались все без исключения оппоненты Николая II. Нет
нужды перечислять те политические и моральные (вернее, аморальные) клише,
которые прилипли к Николаю, Александре Федоровне, Анне Вырубовой,
Распутину и некоторым другим лицам, близким к царю. Важно, что общество
воспринимало их как аксиому.
Кстати, в советской литературе этот взгляд стал прямо-таки каноническим.