"Олег Суворов. Злой Город (повесть)" - читать интересную книгу автора

прошлось по его шее, оставляя следы порезов, - он понял это потому, что
гортань вдруг стала горячей и мокрой.
- Вот так сразу от уха до уха и отхвачу... Тебе, пидору, сколько раз
говорили, чтобы отдал бабу. Думаешь, мы тебя вечно будем уговаривать?
Дмитрий молчал, пытаясь краем глаза увидеть второго, стоявшего где-то
над головой.
- Ну, что молчишь, мудак, отвечай, - отозвался тот, пнув его ногой в
темя.
-Что?
- Жить хочешь?
- Хочу.
- Тогда скажи своей бабе, пусть будет готова. Сегодня ей позвонят и
скажут, когда выходить. Все понял, блядь?
- Понял.
- Ну, а это, чтоб лучше запомнил, - первый из нападавших схватил
Дмитрия за куртку, приподнял с земли и тяжело ударил кулаком в лицо так, что
тот стукнулся затылком о землю и едва не потерял сознание.
Когда он с трудом, опираясь на дерево, возле которого лежал, поднялся с
земли, те двое уже сидели в своей машине, но не уезжали, а следили за ним.
Он повернулся и заковылял прочь, выплюнув по дороге обломки двух зубов. Один
из собачников, сосед, подбежал было к нему и начал что-то говорить про
милицию и про то, что он запомнил номер машины, но Дмитрий лишь вяло махнул
рукой и ничего не ответил.
Сидя сейчас в ванной и мучаясь от боли в голове, шее, груди, он
чувствовал себя таким униженным, подавленным и обреченным, что даже не знал,
что говорить Светлане. Но она ничего и не спрашивала, смазывая порезы на шее
йодом, а начинающие распухать синяки троксевазином. Закончив свою работу,
она задала ему два коротких вопроса:
- Это из-за меня?
Он кивнул, не поднимая глаз.
- Они угрожали тебя убить?
Он вновь кивнул и вдруг почувствовал, что плачет - плачет горькими,
горячими слезами нестерпимой обиды. Не удержавшись, чтоб только не зарыдать,
он обнял стоявшую перед ним Светлану и прижался щекой к ее халату. Она была
такой теплой, уютной, ароматной... Милая, любимая и безвозвратно теряемая...
Несмотря на всю свою безумную усталость, ему захотелось ее сейчас,
немедленно, но он знал, что не посмеет к ней притронуться, потому что в
желании обладать женщиной, которую не можешь защитить, было что-то
невыразимо постыдное.
Но она сама поняла это желание по легкой дрожи, сотрясавшей его тело,
сама привела в комнату и помогла раздеться. Затем расстегнула и сняла
собственный халат, стянула через голову ночную рубашку и легла рядом. И
Дмитрий, целуя разбитыми губами ее упругое, смуглое тело, чувствовал, что
продолжает плакать и его горячие слезы капают на ее груди и живот... Она
тоже ласкала его, но как-то иначе, словно бы по обязанности. Оба старались
не встречаться взглядами и губами, словно делали что-то постыдное... А когда
он, уже лежа сверху и войдя в нее, попытался поцеловать, она так резко
отвернулась в сторону, что он все понял.
Успокоившись, он уснул почти мгновенно, а проснулся через несколько
часов, когда где-то на периферии своего тревожного сна услышал что-то очень