"Олег Суворов. Злой Город (повесть)" - читать интересную книгу автора

похожее на звуки выстрелов. Открыв глаза и приподняв голову, он с изумлением
огляделся по сторонам - эти звуки не исчезли вместе со сном, но продолжали
наполнять комнату. И только увидев Светлану, задумчиво сидевшую перед
телевизором, он понял, в чем дело - телевидение Си-эн-эн вело прямую
трансляцию штурма Белого дома.
На экране были видны стоящие на мосту танки, которые обстреливали
исходящее черным дымом здание парламента. Однако Светлана не столько следила
за происходящим, сколько думала. Дмитрий угадал ее мысли и с ужасом ждал
решения, не имея никаких сил на него повлиять, Более того, к нему в душу
стало закрадываться омерзительное чувство облегчения и смирения перед всем
происходящим. Его можно было бы выразить такими гаденькими словами: "Я
сделал все, что мог и пусть будет, что будет", если бы он осмелился
сформулировать это чувство, хотя бы для самого себя, а не стыдился его и
трусливо гнал прочь.
Она взяла сигарету и закурила - он сделал то же самое, и опять они не
взглянули друг на друга и не сказали ни слова.
- Когда он позвонит? - вдруг спросила она.
- Не знаю.
- Но это будет именно сегодня?
-Да.
Она встала, равнодушно отвернулась от экрана, где восемь солдат под
прикрытием медленно ползущего БТРа продвигались в направлении Белого дома, и
пошла в ванную. Он тоже поднялся с постели, оделся и, подойдя к двери,
постучал:
- Что ты собираешься делать?
- Не спрашивай меня ни о чем.
- Я тебя не пушу.
Он произнес эти слова вслух и сам понял, как неубедительно и жалко они
звучат. Не дождавшись ответа, он вновь вернулся в большую комнату и тупо
уставился на экран, где толпа людей бежала врассыпную с моста. Через
некоторое время Светлана вышла из ванной и, войдя в комнату, подошла к
платяному шкафу, стоявшему слева от телевизора. Она открыла его дверцу,
обернулась и, увидев, что Дмитрий пристально следит за всеми ее движениями,
сухо сказала:
- Отвернись, я буду одеваться.
Он встал и пошел на кухню, где вновь курил, смотрел в окно, трогал свои
синяки и чувствовал, как все больше волнуется. Он испытывал гадливость и
презрение к самому себе, и эти чувства дополнялись еще одним - чувством
вины, особенно, когда Светлана, бледная и накрашенная вышла в коридор и
стала причесываться перед зеркалом.
- Давай выпьем, - не оборачиваясь, бросила она ему, и он послушно полез
в холодильник, достал оттуда бутылку американского виски, половину которой
они выпили в первый день ее переезда к нему и не допили, потому что слишком
торопились в постель.
Он разлил виски в рюмки, она пришла на кухню, взяла свою и молча
выпила.
- Может быть, все-таки не стоит... ведь не ворвутся же они в
квартиру...
- И что? Сидеть, как крысы, и всего бояться? Вопрос прозвучал так
жестко, что он сник. Но через минуту ему пришла в голову другая мысль: