"Виктор Суворов, Ирина Ратушинская. Золотой эшелон " - читать интересную книгу автора

работе, и пенсионерка тетя Маня скучала без компании. Против нотаций Любка
не возражала.
- Воспитывай меня, теть Маня! Как перевоспитаешь - Господь тебе все
грехи отпустит! Успела, небось, пошустрить, пока молодая была?
- Ты моих грехов не считай!
- Где уж мне считать, я дальше сотни не умею!
- О себе бы подумала, позорница: двадцать восемь лет - и ни семьи,
ничего! Думала - потом успеешь? Чтоб у меня так печень болела, как ты
успеешь!
Сегодня тетя Маня звучала мрачней библейского пророка, но спросонок
Любка этого не уловила и продолжала так же весело:
- А я вот ребеночка нагуляю и тебе подкину: читай ему мораль с утра до
вечера!
- Тьфу на тебя, беспутная! Да не крути ты кран, не крути! Не умыла
личность свою выдающуюся, когда все нормальные люди умываются - ходи теперь
тушью извозюканная! Нет воды и не будет теперь. Обожди дождичка, тогда
ресницы разлепишь!
- А чего такое, теть Маня? - встревожилась Любка. К перебоям с водой
одесситам было не привыкать, в последние пару лет ее обычно качали хорошо
если три часа в день. А уж ночью водопровод не работал еще со второй
эпидемии холеры. Но не стала бы старуха так расстраиваться по пустякам.
- А такое, что остапенки Беляевку заняли! На Одессу теперь идут! Любка
так и села.
- Да ты точно знаешь, тетя Маня?
- Куда точнее! Я уже с утра полгорода с ведром оббегала! А у колодца в
Канаве коммуняки караул выставили, никого не пускают.
Новости были хуже некуда. Что значит "заняли Беляевку" - Одесса знала с
военных еще времен. Из Беляевки тянули воду, и не было проще способа взять
город, чем отрезать его от единственного источника и начать вымаривать
жаждой.
Тетя Маня хорошо помнила зеленую водочную стопку, которой делили
последнее на всю квартиру ведро воды, когда подошли немцы. Тогда, однако,
удалось продержаться: город сравнительно быстро сдали, немцы, войдя в него,
оказались румынами, и по-настоящему плохо стало гораздо позже - когда ввели
войска СС, и появились виселицы на улицах.
Теперь же, в ширящейся неразберихе, можно было ожидать всего. Даже
самые эрудированные уличные пацаны не всегда могли перечислить все названия
повстанческих армий, мародерских банд и политических партий. Любой
замурзанный вундеркинд (а других детей одесские мамаши не производили с
самой дореволюции) мог заткнуть за пояс любого западного советолога, но все
же рисковал сбиться.
- Коммуняки, сицилисты, зеленые сицилисты, монархисты, конституцонные
петлюровцы, савеловцы, голубые братья, черноморцы, автономники...
- Дурак, остапенков забыл! Чур, теперь не считается, раз ты встрял!
Остапенки, по слухам, были беспощадны к инородцам, а инородцами были
все, кто не мог чисто произнести украинское слово "паляныця".
У них были эрудиты, способные аргументировать притязание Украины на
какую угодно территорию, вплоть до канадской автономии. И у них были веселые
хлопцы, готовые отстаивать эти притязания безо всяких там летописей и
раскопок. Возможному оппоненту вежливо предлагали произнести проверочное