"Виктор Суворов, Ирина Ратушинская. Золотой эшелон " - читать интересную книгу автора

Ведь сам-то все не прожуешь!
- А вот я тебя черпаком по черепку звякну за подозрения такие! Ишь,
умник, Тарасыча уличить собрался!
Да ты у мамы в пипке сидел, когда мы с ребятами Саланг-перевал держали!
- Да ты, Тарасыч, не скрипи! Обиделся, что ль? Я ж шутя!
- Как же ты, Тарасыч, Саланг-перевал держал? Чем от душманов отбивался?
Не поварешкой ли?
Масло большими кусками режут на целое отделение, а хлеб - буханками,
тоже на отделение. Плащ-палатку отделение расстилает поотдаль и устраивается
уютным кружком. Семь человек - две буханки хлеба. Масла если не вволю, то
много. И по котелку каши гречневой с тушенкой. Масла в кашу Тарасыч не
жалел.
- Слышь, Сашок, а ты зря на Тарасыча.
- Да сказал же - в шутку! Во народ, юмора не понимает!
У вагонов партийных боссов - объявление: "Политинформация проводится
ежедневно на первой остановке. Дополнительные семинары - по желанию
участников. Явка на политинформацию - обязательна".
К нему уже привыкли, не смеются даже. Разумеется, на эти
политинформации никто не ходит, за единственным исключением. Поль Росс
человек любознательный и не упускает случая понять побольше о России.
Придя с очередной политинформации, он ошарашивает Драча заявлением:
- Если вы даже убитым счет не ведете, то как же вы научитесь деньги
считать?
- Как это убитым счет не ведем? Ты что, офонарел?
- "Офонарел" - это как?
- Неважно, это выражение такое. Ты мне сердце не трави! У меня друзей
убивали - так я их всех помню!
- А я сегодня спросил товарища Званцева, сколько миллионов убили за
коммунизм. Я читал вашего Солженицын и хотел знать, есть ли это правда.
Товарищ Званцев сказал: Солженицын есть клеветник, а теперь перестройка. Но
сколько убили за коммунизм, товарищ Званцев не сказал, а сказал - это
неважно, важна идея. Клеветник считает, коммунист не считает... Трудная
страна!
- Да наплюй ты на Званцева! Врет он все.
- А кто не врет?
- Ты смотри, Поль, сам. Котелок варит?
- "Котелок варит" - это как?
- Неважно, это выражение такое. Я хочу сказать: ты смотри и думай - и
все поймешь, если, конечно, в нашей каше вообще разобраться можно. Дядю не
спрашивай.
- Спрашивать надо. Есть разные мнения, Иван, и в каждом своя правда.
- Правда одна, Поль. Только до нее нам еще топать и топать.
- "Топать" - это как?
Оба успели уже привязаться друг к другу. Зубров был занят почти все
время и только частью мог участвовать в их разговорах. Поль стремительно
набирал русский язык, Драч усвоил кое-что из английского (разумеется, с
правильным американским произношением). Им очень нравилось спорить.

- Слышь, ребята, а командир-то наш девку свою даже на остановке не
выпустил! Ну, первая ночь - я понимаю - его право... А дальше - что ж он про